Аллегро

— Здр… Кто? Кого?! Кхэ… гхымм… — в испуге прокашлялась трубка. — Отчество… Презид… А, нашего командира? Товарищ полк… Полковник его… отчество… кажись. Да, полковник Золотарёв он, пол… щас… — теряя уже не только окончания, но и целые слова, заторопился голос. — Щас-щас, одну минуточку, товарищ… эээ… Соединю вас, подождите! Соединяю. — В трубке возникли звуки серьёзного переполоха. Дежурный, прикрыв её рукой, отдавал грозные команды своему наряду срочно приготовиться к встрече президентского кортежа. «Он уже едет, едет! Кто-кто, конь в пальто! Бег-гом, я сказал! Ну, ёп!» Слышалось приглушенное дыхание, чьи-то испуганные возгласы, шлепки, хлопки дверей, загремело вдруг пустое ведро, шлепки, всполошенные непонятные выкрики… Наконец раздался громкий щелчок селекторной связи, и возник всё тот же голос дежурного офицера, правда несколько тише, но уже осипший, механический, плоский, испуганный, без обертонов. — Товарищ полковник, дежурный по части майор Одинцов докладывает, на связи с вами… эээ… извините, президент страны… Верховный главнокомандующий, сказали! Говорить с вами будет сейчас. Из Администрации. Соединяю…

— Что-о-о? Кто? Дежурный, кто, ты сказал? Верховный Главнок… Сейчас!!! — голос командира от изумления бился где-то в конце второй октавы, часто соскакивая на фальцет, словно нога с осклизлой подножки. — Президент? Сам?! Мне!!! Не может быть! Алло, алло, кто это? — Казалось, жизнь человека висела на нити тоньше его голоса. — Владимир Владимирович?!..

— Кха, кхым… Здравствуйте, полковник! — очень мягко, вкрадчивым тоном заговорил «высокий» абонент голосом президента страны, точь в точь, как тот голос по телевизору.

Командир, подскочив из-за стола, вытянулся, его в жар бросило… Это Он!! Сам!!!

— Здравия-желаю-товарищ-Верховный-Главнокомандующий! Командир вой…

— Эээ… здравствуйте-здравствуйте! — недовольным тоном перебил президент задыхающийся, восторженный голос. — Я к вам… это… очень коротко, полковник.

— Да-да, товар…

— Что же это у нас с вами получается, полковник, — вновь перебил голос. — Я, президент России, и здесь и за рубежом, везде твержу всему узколобому и консервативному миру о наступившей демократии в нашей стране, о неотвратимости и приверженности перестроечным процессам в умах и сознаниях всех наших российских граждан, в том числе и военных…

— Мы это, товарищ президент, очень хорошо знаем и всячески Вас поддерживаем…

— Не перебивайте, пожалуйста…

— Извин…

— Так вот… У вас в полку, как раз такой вот сейчас и проходит акт этой самой антидемонстрации. Вы ведь все показатели нам портите. Понимаете? Сознательно или бессознательно…

— Бессознательно, тов…

— Эээ… — снова обрывает президент. — Ставите, тем самым, для всей мировой общественности под сомнение всю нашу внешнюю политику. Политику — открытости, контроля и доверия.

— Никак нет! В смысле так точно! — Вконец растерялся сбитый с толку офицер. — То есть… Не понял, товарищ Верховный главнокомандующий, в каком это смысле? Я сейчас же немедленно всё исправлю! Наведу положенный вами демократический порядок… Только прикажите.

— Я так и думал, полковник!.. — мягко надавил голос президента. — Гости нашей страны, американцы, пригласили к себе на встречу кого-то из ваших музыкантов… мне докладывают. Так, нужно помочь бы, наверное, демократическим процессам… Проследить, понимаешь… А не мешать им… Как я понимаю. Так, нет, полковник?

— Так точно, товарищ президент! Будет выполнено, товарищ Верховный главно-командующий! Я лично прослежу за ходом демократических процессов у себя в полку. Я им задам…

— Вот и хорошо. Спасибо, полковник.

— Служу России… Российской Федерации.

Трубка президента легла на рычаг, дала отбой…

Трубка командира полка ещё некоторое время тревожно ту-тукая, висела в воздухе…

«Это ж надо, КТО! звонил… САМ!..»

Заговорщики, взвизгнув от восторга — «ну, молоток, Жека!» «Во, дал… Один в один ВВПэ!» «Аж, мороз по коже!..» «У меня волосы везде дыбом встали!» «Галкин отдыхает!» «На тридцать суток «губы» всем сработали, не меньше!» — обменялись такого рода мнениями, и быстренько рванули обратным маршрутом.

И вовремя.

Стоя в центре свободного пространства оркестрового класса, воспитательный полковник небрежно и задумчиво вертел в руках беленькую открытку с замысловатым тиснением на обложке «Эмбаси»… там чего-то, то есть посольство «ихней» Ю Эс Эй, Америки значит. Извещает, то ли приглашает, не понятно. Буквы не русские. Все на английском, как назло, как специально. Но тиснение красивое… А на обратной стороне, вьющимся подчерком, нет, летящим шрифтом, что-то длинно написано, и в одном месте, в пропуске, черными чернилами от руки вписано — Смирнов, фамилия рядового солдата. Это даже по буквам свободно угадывалось: А. Смиронов. Хоть и не русские буквы, а русская фамилия запросто читается! Да! А в конце текста, замысловатая роспись ответственного лица этого ведомства. Нахальная такая роспись, наглая даже… Ам-мериканская!