Аллигат 2 (СИ)

Ольга знала, что следовало бы написать Веноне письмо — хотя бы пару строк. Стало стыдно, что не сделала этого до сих пор. Она собралась оборвать нити с прошлым, а как быть с чувствами матери Шэйлы? Как бы там ни было, маркиза — мать и не заслужила подобного к себе отношения со стороны истинной дочери. Это жестоко.

— Вижу, что нет, — поджала губы миссис Макинтайр.

— Я напишу ей. Сегодня же, — пообещала Ольга, отрезая кусочек фруктового кекса.

Сондра глянула на постоялицу с прищуром:

— Вы подумали над моими словами?

— Что вы имеете в виду? — уточнила Ольга осторожно.

— Вы должны вернуться домой.

— И выйти замуж за того, на кого даже смотреть не хочется? — упрямо вздёрнула она подбородок. — Миссис Макинтайр, скажите, пожалуйста, если бы у вас была дочь, вы бы с ней поступили так же?

— Я была дочерью и поступила так же, — без тени сомнения жёстко ответила она. Серебряная ложечка звякнула о край её блюдца.

— Вам повезло, что ваш супруг оказался мужчиной, о котором можно только мечтать. Его прикосновения были вам приятны, тело не противилось ласке его рук, — смотрела Ольга в упор на женщину, сидящую напротив неё. — Вас не тошнило от запаха его одежды и вам страстно хотелось иметь от него детей, — в носу защипало; на глаза навернулись слёзы.

Ольга глубоко вдохнула и задержала дыхание.

Вздёрнутая бровь генеральши выгнулась, образовав глубокую складку на лбу. Брезгливая гримаса исказила её лицо. В бледно-зелёных глазах мелькнула тревога:

— Вы не преувеличиваете, мисс Табби? Мужчина так вам неприятен?

Ольга закрыла глаза и сосредоточилась на сильном глубоком вдохе полной грудью и медленном выдохе, вспоминая дыхательные упражнения, блокирующие приступы тошноты при токсикозе.

В тишине столовой голос Сондры прозвучал неожиданно мягко:

— Больше никто из мужчин не проявил к вам интереса? Не верю.

Ольга выдохнула и сказала:

— Моя мать очень любит золото. Претендент на мою руку баснословно богат, но не благороден. Он пообещал матери солидное вознаграждение за устройство моего брака с ним. Вот она и предпочитает ничего не слышать о том, что нарушит её далеко идущие планы.

Миссис Макинтайр задумалась, а Ольга спохватилась: не пора ли «паспорт» Шэйлы и брачный договор с лордом Хардингом спрятать подальше. Если генеральше вздумается принять участие в судьбе несчастной мисс Табби, то она долго думать не станет и прикажет служанке в отсутствие постоялицы обыскать её личные вещи. Без труда искомое будет найдено. Что последует за этим, Ольга додумывать не стала.

После завтрака она поднялась на нежилой третий этаж в комнату прислуги и осмотрелась. Кажется, при прошлом осмотре она видела на столе… Вот! Низкая жестяная коробка из-под печенья идеально подходила для документов. Сюда же она поместит заначку, серебряную ложечку и золотую цепь от брегета. Коробку спрячет… Горизонтальная щель между дверным блоком и стеной была достаточно широкой для того, чтобы в неё, пусть и с трудом, но вошла узкая коробка.

Вернувшись через некоторое время в комнату, Ольга подвинула стул с пыльным сиденьем и стала на него. Осторожно дотянулась до притолоки над входной дверью и протолкнула коробку в щель. Вернув стул на место, отошла к окну и глянула на дело своих рук. Понравилось. Никому не придёт в голову что-то искать на нежилом этаже и конкретно в этой комнате.

[1] Раскраски во всю использовали ещё в 1760-х годах. Автором первой раскраски под названием «The Florist» был англичанин Роберт Сэйер. Книга предназначалась для развлечения дам и кавалеров, увлекающихся ботаникой. Далее информации о раскрасках не нашла. И вот… В 1880 году первая раскраска появилась в Америке. В 1907 году автор Richard F. Outcault опубликовал книгу «Buster’s Paint Book» с комиксами для докрашивания. После этого раскраски стали набирать популярность.

[2] Больше нигде в мире, кроме Японии, обычный бревенчатый плот не вдохновляет на создание таких красивых вышивок с интересным эффектом.

Глава 29

— Я просил вас ни под каким предлогом не наведываться сюда, — захлопнул крышку брегета Мартин. — К тому же я спешу.

— Простите, лорд Малгри. У меня есть сообщение о… — Акерли Ларкинз скосил глаза на вошедшего старика с кожаной папкой в руках, — нашем деле. Нужно срочно обсудить ряд вопросов.

— Экипаж подан, — сообщил дворецкий, отдавая папку хозяину.

— Спасибо, Траффорд. Скажешь лорду Хардингу, что сегодня мы с ним встречаемся в клубе.

Дворецкий распахнул дверь библиотеки, и Мартин повернулся к детективу-полицейскому:

— Пока я буду ехать в Парламент, расскажете обо всём в экипаже.

Они ехали по Аддисон Роуд. Снова накрапывал дождь. Граф, уставившись в окно, неосознанно задерживал взгляд на спешащих по тротуару женских фигурах, окутанных лёгкими полосами серо-жёлтого смрадного тумана. Отметил, что весенняя пасмурная погода влияет на его настроение таким же образом, как и затяжная сырая лондонская зима. Та же хандра, та же тоска и уныние. К ним прибавилась не проходящая тревога и чувство тяжёлой подавленности.

Акерли откинулся на спинку сиденья и посмотрел на графа долгим взором: