Аллилуйя (ЛП)

========== Часть первая, она же и последняя. ==========

Ты веришь, что хотел бы знать,

Смотреть, как она ложится спать —

Краса ее в лучах луны твой мир перевернула.

Ты связан был, разбит твой трон,

Низвержен был, острижен, как Самсон,

Но с губ твоих срывалось “Аллилуйя”…

Аллилуйя, Аллилуйя… Аллилуйя, Аллилуйя!!!

(Из одноименной композиции Леонарда Коэна)

Никогда в жизни Гермиона Грейнджер не считала себя чересчур злобной или мстительной особой.

И потому ситуация, когда кто-то, до этого крепко связанный ею, беспомощно сидит на стуле посреди ее гостиной и не в силах сделать ни единого движения, оказалась для самой мисс Грейнджер несколько… необычной и даже… шокирующей.

Сегодня был четверг — день, когда Гермиона изредка пользовалась своим правом на отгулы, справедливо полагающимся за переработку сотрудникам Департамента магического правопорядка. Облаченная в приятно облегающее изгибы тела серое платье и высокие черные сапоги, она уверенно шествовала по Косому переулку, и настроение ее казалось на тот момент самым что ни на есть превосходным. Хотя, надо отдать должное умению здраво оценивать собственное состояние: Гермиона понимала, что какой-то странный червячок, гложущий ее изнутри, может уничтожить это благодушное спокойствие в любую минуту. И из-за малейшей мелочи. Не совсем понимая, почему с ней происходит нечто подобное, мисс Грейнджер все же надеялась, что каких-то неприличных эксцессов, публичной истерики или нервного срыва избежать удастся.

Его она увидела сразу, как только покинула аптеку, хотя Люциус Малфой и не заметил ее. Выйдя из «Флориш и Блоттс», он мрачно глянул на уличного музыканта, рискнувшего обратиться к надменному аристократу с просьбой о паре-тройке кнатов, пренебрежительно махнул рукой, отгоняя того, словно назойливую муху, и продолжил путь дальше. Гермиона нахмурилась, ощущая закипающую от только что увиденного ярость.

Впрочем, ярость уже много лет была почти единственной ее реакцией на старшего Малфоя, правда, перемежавшаяся с еще кое-какими неясными чувствами, которые она также испытывала к этому человеку. Всегда.

Незаметно следуя за Люциусом, она невольно отмечала даже самые мельчайшие подробности его внешнего вида: блеск черной мантии из тонкого кашемира, серебряные застежки и аграфы, знаменитую трость с уже новой палочкой и ухоженную белоснежную шевелюру.

«Да уж… Как мало он напоминает сейчас того запуганного и похожего на спившегося пьянчужку Малфоя, каким был в конце войны… Смотри-ка!»

Действительно, Люциусу нужно было отдать должное: ему понадобилось чуть больше года, чтобы в полной мере восстановить свое привычное элегантное превосходство.

«Черт! Это… это неправильно. Это просто несправедливо, что он снова такой же холеный и красивый гад, каким и был до войны. Несправедливо!» — что уж греха таить, несправедливость всегда была одной из тех вещей, что приводили Гермиону Грейнджер в состояние чистого, ничем не замутненного гнева. И именно он, этот самый гнев, постепенно охватывал ее и сейчас, пробуждая в молодой волшебнице почти животное, ничем не контролируемое бешенство.

Как знать, может быть, так светили сегодня звезды. А может быть, у знаменитой мисс Грейнджер именно в этот день случился гормональный всплеск, от которого не застрахована ни одна из нас. Или может, встреча с ненавистным чистокровным снобом пробудила в сознании давнишние проблемы с психикой, так или иначе заставляющие страдать всех, кто прошел через ужасы войны. Но! Случилось то, что случилось. И мысль о том, чтобы хоть как-то отомстить этому надменному и высокомерному магу, все сильнее и сильнее билась у нее в голове.

Продолжая незаметно следовать за Люциусом Малфоем по оживленному Косому переулку, Гермиона вдруг подумала о том, что хочет проверить: настолько ли сладка праведная месть, как животрепещуще пишут об этом магловские сочинители в своих многочисленных книжках.

Однако, будучи девушкой продуманной и осторожной, набрасываться на этого мерзавца прямо здесь Гермиона, конечно же, не собиралась.

«Спасибо! Увольте меня от таких глупостей!»

Вместо этого она аккуратно скользнула за ним в «Твилфит и Таттинг», где сразу же спряталась за высокими вешалками с одеждой и продолжила тихонько наблюдать, не сводя с Люциуса Малфоя глаз. Словно дикая кошка, караулящая свою добычу из засады, ждала Гермиона подходящего момента. И к счастью, ждать себя он не заставил. Малфой, увидев прекрасный итальянский шарф из тончайшего шелка, потянулся к нему и, опустив трость, прислонил ее к ближайшей стене. Оглядевшись по сторонам, Гермиона убедилась, что продавец занят беседой с каким-то покупателем на другом конце магазина, и поняла, что такой случай упускать не стоит. Она стремительно метнулась к Малфою, быстро подхватила его трость и сунула себе за спину, другой рукой прижав кончик собственной волшебной палочки прямо к его ребрам. И уже потом, осознав, насколько близко оказалась сейчас к старому недругу, поняла, как кружится голова от пряного аромата его изысканного одеколона. Тряхнув кудрями, Гермиона попыталась отогнать наваждение и процедила: