Аллира

– Но так случилось. С тех пор мы взяли себе тот облик, который выбрали сами. Они ушли за облака, на Летящие пики, где отгородились ледяными щитами. А нам пришлось остаться здесь, следя за тем, чтобы ни они, ни их остроухие дери не смели переступать черту. Мы довольно долго соблюдали равновесие, потому что, как ни хотелось бы признавать, наши силы почти равны. Но когда был предан и убит Вертовах, когда я оказался в плену, чаши весов опасно покачнулись.

– Но так не должно быть! – с мукой простонала я. – Неужели ты не видишь, что так нельзя?!

– Вертовах однажды попробовал это изменить. Но, как видишь, все закончилось плохо. Поэтому мы – то, что мы есть. А они… боюсь, они ничем не лучше нас.

– Аллиры предали нас! – подтвердил в оглушительной тишине король шаддаров. – По их вине разразилась война и был разрушен Шаиир. И уже поэтому им нет прощения!

Вздохнув, Рум повернулся к трону.

– Сын…

– Ты болен, отец, – с неожиданной лаской сказал шаддар. – Они слишком долго тебя мучили. Ты не понимаешь, что говоришь. Прости. Но я верю, что победа близка. И как только одна из них даст нам необходимое… поверь, они пожалеют, что посмели начать эту войну.

– Я не позволю тебе этого сделать. Пусть я – всего лишь дух, но кое-что еще могу. Трис, не волнуйся – я закончил то, что хотел. Ни один шаддар не посмеет тебя коснуться, пока я рядом. А чтобы они это поняли…

У меня мучительно заныло сердце, а на глаза сами собой навернулись слезы, но он уже не смотрел – выпрямившись и расправив плечи, властно шевельнул крыльями и, глядя поверх взволнованно зашевелившегося моря черных голов, четко произнес:

– Я, Роммуард Тер Ин Са Ширракх, последний повелитель Иира и создатель огня Оддора. Меняющий Обличья. Шиир. И я свидетельствую: эта аллира находится под моей защитой. Я отдаю ей свою силу, память, волю и жизнь. Точно так же, как отдаю свое посмертие. Да будет так. Отныне и навсегда. Я сказал!

– Нет! – ахнула я, когда сияние вокруг моего хранителя начало стремительно угасать, перетекая в мою торжествующе сверкнувшую жемчужину. У него разом побледнело лицо, сделались прозрачными плечи, осыпались невесомой пыльцой могучие крылья, а сам начал с угрожающей быстротой истаивать, уходя из этого мира обратно, в мир теней.

Король шаддаров будто окаменел, неверяще глядя, как уверенно разгорается голубой свет на моей груди и как быстро образуется вокруг него четкий овал изумительно белого инея.

– Что ты наделал?!

– Беги, моя маленькая аллира, – шепнул на прощание призрак и на мгновение коснулся моей щеки. И от этого движения на площади резко похолодало, а затем выпал самый настоящий снег. – Я отдал тебе все, что мог. Это – мое искупление, девочка. Так что бери свои крылья и лети – ведь слова «не улетать» ты никому не давала.

– Ру-ум!

– Прощай, – прошелестел ветер, когда сияние полностью угасло. – И помни: твоей матерью была не простая аллира. Ее звали Миарисс… да, та самая Миарисс Ас Илт Миисса… ваши сказки не врут. И значит, на этом свете осталась еще одна Танцующая Луна… последняя… это ты, Беатрис Ас Илт Миисса.

Под оглушительное молчание шаддаров Рум окончательно исчез, до капли истратив все, что ему было отпущено в этой новой, такой нелегкой жизни. После чего мне осталось только вскинуть голову к равнодушно выглянувшей наконец луне и долго, пронзительно кричать.

Глава 15

От горя у меня резко истончился голос, удлинившиеся и обзаведшиеся когтями пальцы сжались в кулаки. В груди стало так пусто, будто оттуда вырвали сердце, а вместо него подсадили огромную глыбу льда.

Я стояла, дрожа всем телом, не скрывая слез и не видя ничего вокруг.

От моего крика шаддары отшатнулись, зажимая руками уши и стараясь даже краем не коснуться ослепительно белого инея, расползавшегося от меня во все стороны. От вырвавшейся из меня магии каменные плиты начали покрываться мелкими трещинами и крошиться, словно глиняные. Тогда как вокруг меня невесть откуда взялся и с огромной скоростью закружился свирепый смерч, от которого некуда было деться.

Мне было плохо. Больно. У меня не хватало сил, чтобы выкрикнуть, выплеснуть из себя все то, что причиняло столько боли. И я даже не заметила, как выскользнула из одежды, будто созревшая в коконе бабочка. Не обратила внимания, как эльфийский сайеши неожиданно сделался длиннее и плотнее, целомудренно укрыв мое изменившееся тело. Но поняла, что как-то по-особенному стала чувствовать воздух. Ощутила, что в нем вдруг появилась опора. А на спине, как раз между лопаток, где совсем недавно Рум заканчивал вязать последние узелки на моей ауре, стремительно развернулись белоснежные крылья.

Я судорожно сжала неистово сверкающую жемчужину, от которой во все стороны брызнул слепящий белый свет.

– Трис… – охнул Ширра, отчего-то медленно оседая на землю.

– Остановите ее! – отчаянно щурясь и пытаясь проломиться сквозь стену ветра, прорычал его отец.