Аллира

Иду по осколкам разбившихся звезд.
Несу с собой свет из далеких Вселенных.
Иду, почему-то не чувствуя слез,
и вижу узоры на призрачных стенах.
Вот серые стены, вот дом, вот забор.
И вдруг они тают серебряным пеплом…
Вот мрак, черный рыцарь, застывший столбом…
Его тоже сносит пронзительным ветром.
Мне видны остроги, и скалы, и тень.
Над ними не реют обычные флаги.
Я мимо ступаю, ведь мне не нужны
Чужие знамена и лишние стяги.
Иду по камням, по песку и костям.
Боюсь понемногу, но чувствую силы.
Они прибывают, а сумрачный плен
Уже отступает, усталый и хилый.
Мне нужно спешить, пока светит луна —
Она освещает нам путь меж мирами…
Мне нужно идти, чтоб успеть дотемна
Поймать ту, что рвется еще между нами.
Я вижу тебя, моя беглая тень,
Я знаю, что ты не стремишься на волю.
Но я так молю тебя вспомнить о тех,
Кто искренне хочет смягчить твою долю.
Ты нужен мне, верный, мой преданный друг.
Ради тебя я терплю эту муку.
Ты нужен мне, слышишь?
Тогда подойди и добровольно возьми мою руку.
Мой танец невидим для смертных очей.
Мой шаг невесом, а движения гладки.
Но, чтобы душу чужую спасти,
Я отдаю ей себя без остатка…[1]

Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как я впервые шагнула за грань. Не помню точно, что именно там увидела, к чему прикоснулась и как сумела выбраться обратно, но точно знаю, отчего так важны для крылатых такие, как я. Как знаю и то, почему же они действительно стали бессмертными.

Чужая тень – как крохотная, невидимая простому глазу нить, связующая тело и душу. По ней я могу пройтись, словно по натянутому между шестами канату, от одного мира до другого, от жизни к смерти, от начала и до конца. Пройти с тем, чтобы отыскать заветный кончик, и, если отлетевшая душа пожелает, вернуть ее обратно, к свету, к жизни и к тем, кому она все еще дорога.

Не зря мне так долго казалось, что мир теней – это нечто реальное. Не зря получилось прорваться туда даже так, во сне, где, как известно, всегда можно отыскать крохотную щелочку для ищущих. Я смогла ее найти однажды. Мне было очень нужно. И луна… моя верная подруга… в один прекрасный миг подарила мне этот шанс.

Именно так стало возможным существование Рума.

Так моя мать… Миарисс Ас Илт Миисса привязала его ко мне.

Только так крылатые могли оставаться на этом свете неопределенно долгое время. И лишь тогда, когда Миарисс не стало, когда другие аллиры не смогли вернуть своих погибших сестер… лишь с этого времени они стали по-настоящему умирать. И по-настоящему терять своих родных и близких. Никто другой не способен возвращать ушедших так, как это делают Танцующие. Никто не властен над границей миров и никому она не открывается настежь, кроме тех, кто издревле умеет ее разбивать своим неповторимым танцем. И только так, танцуя с найденной душой, увлекая, отвлекая и заманивая, можно провести ее обратно, к живым, по зову и обоюдному согласию.

Вот только цена за такое чудо бывает чрезмерно велика.

Открыв слезящиеся глаза, я устало улыбнулась: могучая грудь Ширры мерно поднималась и опускалась в такт ровному дыханию, позволяя надеяться, что мой отчаянно громкий крик, наверняка перепугавший добрую половину призраков иномирья, все-таки был услышан. Что он нашел ответ на свой самый важный вопрос. Услышал меня, поверил, вернулся. И больше никогда от меня не уйдет.

Кстати, рана на его груди уже закрылась. Сам шаддар больше не выглядел умирающим. Я спасла его, вытянула его душу из мира теней. И даже сама не сразу поняла, что мы уже никуда не летим и не падаем. Как не сразу поняла, что снова могу дышать и даже пошевелиться. Что гигантский черный купол над головой – не узкий колодец ущелья Потерянных душ, а просто небо. Самое обычное небо с крохотными точками далеких звезд, редкими белыми облачками и все видящей, снисходительно улыбающейся луной, которая так много мне сегодня дала.