Аллира

Стремительно оборачиваюсь, вздрагиваю, видя его резко изменившееся лицо. Инстинктивно взмахиваю руками, пытаясь удержать шаткое равновесие, но тщетно – с пронзительным воплем все-таки падаю. Прямиком на искрящееся всеми цветам радуги зеркало. Но перед тем, как провалиться в него окончательно, из вредности успеваю цапнуть Рума за светящуюся лодыжку…

– О-о-ох, – я с тихим стоном открыла глаза, но почти сразу зажмурилась – из раскрытого окна прямо в лицо бил яркий солнечный луч. – Тьфу! Что за дурацкий сон приснился!

– Конечно дурацкий, – немедленно подтвердили со стороны. – У умных девушек глупых снов не бывает.

– Рум… как тебе не стыдно – будить меня в такую рань?!

– Кто рано встает, тому Двуединый подает! – бодро отозвался призрак. – Правда, потом догоняет и еще разок ка-а-ак дает… Трис, хватит валяться! Пора вставать и сиять!

В ответ я запустила в него подушкой. Не попала, разумеется, потому что он ловко увернулся. Хоть и бестелесный, но мой вредный хранитель об этом и сам частенько забывал и вел себя так, как будто у него есть тело. А может, ему просто не нравилось, когда сквозь него пролетали материальные объекты? У-у-у… ладно. Все равно разбудил, бессовестный. Придется вставать, умываться, одеваться и подумать, чем заполнить день грядущий.

– Трис! – возмущенно ахнул сверху Рум, когда я снова зарылась лицом в подушку и наслаждением прикрыла глаза. – Поднимайся! Сколько ж можно?!

– Да встаю я уже, встаю, – простонала я, понимая, что отвертеться уже не удастся. – Лучше слетай и посмотри на кухне, чем нам можно перекусить?

– Я тебе что, лакей?!

– Ты – друг. А друзья должны помогать друг другу.

Он скорбно вздохнул, покачал головой, явно намекая, что горбатого могила исправит, а меня, наверное, вообще ничто. Патетически вскинул руку, чтобы прочесть длинную нотацию, но понял, что ничего не добьется, и… послушно улетел, в благородной рассеянности пройдя прямо сквозь каменную стену. Там почти сразу раздался испуганный вздох, кто-то уронил ведро, засуетился, заквохтал. А потом далекие двери с торжественным скрипом распахнулись и взволнованный женский голос произнес:

– Госпожа… хвала небесам! Вы наконец-то очнулись!

Я на секунду замерла, непонимающе перебирая пальцами нежнейшую ткань. Вздрогнула, только сейчас понимая, что мы не на постоялом дворе, сообразила, что голоса звучат как-то гулко, будто в огромном гроте, и весьма живо распахнула глаза: мама! Так это что… было?! Аллиры, шииры, Летящие пики, Ширра…

В ужасе подпрыгнув на огромной постели, я суматошно огляделась, с трудом пытаясь уложить в голове тот факт, что сижу не в своей скромной спаленке на втором этаже дома господина королевского писаря, отведшего для меня отдельную каморку, а в чертогах из белоснежного мрамора, с мощными колоннами, дивной работы мебелью и массивными деревянными дверьми.

Лихорадочно перерыв память в поисках ответов, я наконец вспомнила все, что со мной было. А потом перевела ошарашенный взгляд на вошедшую женщину – невысокую, хрупкую, всю какую-то бледную и чуть ли не прозрачную. Лицо у нее оказалось приятным, но несколько жестковатым, глаза были крупными, черными, улыбающимися. А губы – тонкими и почти белыми, как и ее волосы, кожа, летящие одежды…

– Гаори, – машинально всплыло в памяти ее имя, и крылатая дева в ответ почтительно поклонилась.

– Доброе утро, госпожа. Ты так долго спала, что мы уже начали беспокоиться.

– Сколько? – деревянным голосом уточнила я.

– Сегодня шестой день.

Покачнувшись от дикой мысли, я охнула и начала лихорадочно выпутываться из длиннющего одеяла.

Целая неделя! Двуединый! Целая пустая, почти бесконечная неделя, когда я тут валяюсь в беспамятстве демон знает в каком виде, а он…

Вспомнив о крыльях, поспешно подношу к лицу правую руку.

Надо же, нормальная. В смысле не белая, как у статуи, а смуглая, тонкая и изящная, совсем не похожая на те хрупкие палочки, как у Гаори или других моих сестер. Так, пальцы приличные. Голова вроде тоже на месте. Волосы черные, длинные, прежние. Ноги, руки, хвост… фу-у, нету. Я снова Трис. Самая обычная Трис без всяких дополнительных приставок.

Машинально дотрагиваюсь до груди и вздрагиваю от неожиданности – пусто. Ни цепочки, ни риала, ничего. Значит, и правда – БЫЛО. Поколебавшись, все-таки приподнимаю край одеяла и осторожно смотрю: да, так и есть – я действительно прежняя.

– Ну и как там? – заговорщицки прошептал вернувшийся Рум, с любопытством следя за тем, как я изучаю свою грудь. – Считаешь, ему понравится?

– Кому? – не сразу поняла я, но встретила сочащийся самодовольством взгляд и, мысленно ругнувшись, потянулась за второй подушкой.

Вот ведь гаденыш. Знает же, что я не одета, и еще дразнится!