Алло, милиция?

– Да я не обижаюсь. Пойми: к делу больше не хотят привлекать внимания. Пошумели два-три дня, и начальство велело: тпру, савраска. Поэтому следователь районный и суд народный районный. То, что на поверхности, особого труда не представляет. Проблема в другом – кто и зачем подорвал баллон. Мне сказано – не копать. Судью предупредят. И адвокатов – тоже, им конкретно объяснят, чтоб не рыпались и не задавали ненужные вопросы, тогда подзащитные отделаются условным.

Егор пристроился на углу стола и принялся изучать дело, уже набравшее два тома благодаря протоколам, которые никто не рвал надвое. Второй том большей частью ещё не был подшит.

Всего несколько бумаг, подписанных Труновым, были машинописными. Остальные – от руки. Егор невольно вспомнил сценку из КВН, где демонстрировались прописи для школьников – ровные строчки, заполненные идеально каллиграфическим почерком до конца, примерно по таким обучался прежний Егор-аккуратист. Кавээнщики показали ещё прописи для детей, мечтающих стать врачами, содержавшие абсолютно неразборчивые зюки-закорюки. Лёха Давидович читабельно выводил свою должность и фамилию, а также фамилию-имя опрашиваемого, об остальном приходилось лишь догадываться. «Мною прочитано» в конце текста смотрелось издёвкой, это не сможет прочесть и сам сыщик.

Наиболее интересных свидетелей Трунов передопросил.

Самая важная экспертиза – взрывотехническая – назначена, обвиняемые с постановлением ознакомлены, но заключения эксперта, естественно, ещё нет, слишком рано.

Егор вернул папки следователю.

– Всё понятно?

– В общем – да. Только скажи: откуда у вас так невыносимо прёт сивухой?

Андрей засмеялся и тут же прикрыл губки ладошкой, поглядывая на дверь.

– Самогонный аппарат прорвало.

– Прокурор сам гонит или поручает тебе?

– Не стебись. Гнали на третьем этаже, где квартиры жильцов. Там бочка литров на двести, объём, считай, промышленный. Тем не менее выпили всё, заготовленное до Нового года. Что не выпили – продали. Этой ночью хозяин квартиры поставил на газ следующую порцию браги. И уснул. А прокурор наш, ты его мог видеть в коридоре, в декабре ремонт организовал. ОБХСС на уши поставил – ему материалов натащили импортных, дорогих, что-то скоммуниздили от ремонта в райкоме партии, что-то конфисковали у спекулей, не важно. 31 декабря мы праздновали не только Новый год, но и окончание работ. Утром приходим, а тут… – он выразительно показал на потёк, распространяющийся из угла вниз, к сейфу. – Полдня этим дышу. Считай – похмелился. Ты ещё не видел картину на втором этаже.

«Это вы ещё в ракете не смотрели», – вспомнил Егор известную реплику Людвига Аристарховича из «Нашей Раши», вслух спросил:

– А прокурор?

– В экстазе. Самогонщика мигом признали алкоголиком, суд даст ему принудительное лечение в ЛТП. Прокурор его бы на Колыму отправил пожизненно, чтоб только не задушить собственными руками, но нет в Уголовном кодексе статьи «за осквернение прокуратуры самогонной брагой». Пришлось напрячь фантазию. Вот – настоящий теракт против государственной власти, это тебе не взрыв в магазине… Не смейся! Услышит – не простит. А нам задание – искать новые материалы на новый ремонт. Не до расследования преступлений.

Исписав половину общей тетради, тем самым уподобившись прежнему Егору, практикант пожал руку Андрею и неторопливо отправился обратно в милицию. Около «Тысячи мелочей» остановился и зашёл в будку телефонного автомата. Здесь они заменяли мобильный телефон, если нужно связаться не из дома или не из кабинета.

– Есть информация по интересующему делу. Можете заехать на «Динамо» к 19:00, у меня тренировка? Хорошо, давайте позже, тренер вызовет меня в раздевалку.

Время до вечера ещё было. Егор наметил визит в дежурную часть. А после обеда планировалось совещание участковых, где должен был присутствовать Говорков, тот самый капитан, на участке которого находился злосчастный гастроном.

* * *

Внутренняя напряжённость между службами внутри КГБ существовала всегда, хоть и не была столь острой, как с милицией. Майор Николай Образцов прекрасно понимал, что «пятак» вызывал чувство лёгкого презрения как у ПГУ, так и контрразведки. Представители первого главка, самой многочисленной и могучей разведслужбы на планете, держались как элита среди элит. Второй главк, контрразведка, доказывал, что их борьба с шпионами, террористами и диверсантами на территории СССР – главное направление работы госбезопасности внутри страны. То, что этих шпионов отлавливается в десять лет один-два, и те зачастую под дипломатическим прикрытием, ничуть не умаляло их самомнения: значит, профилактическая работа на высоте, если шпионы и проникают, то вынуждены не солоно хлебавши ретироваться, убедившись в неисполнимости задания.