Алло, милиция?

Егор чётко оттарабанил про необходимость вояжа в Лепель.

– Не вижу препятствий. Езжайте.

– Виктор Васильевич! Не на чем. Да и опытный взгляд вашего сотрудника…

– Только этого не хватало. Продиктуйте мне телефон, где вы находитесь.

Записав номер Лёхи, Сазонов бросил трубку, не прощаясь.

– Наверное, это будет самое дорогое такси в твоей жизни, студент. Всю жизнь будешь расплачиваться.

Едва Лёха закончил пессимистическую тираду, как телефон зазвонил.

– Милиция, Давидович.

Егор схватил параллельную трубу, но там голосила какая-то женщина, а не подполковник.

– Алло, милиция?

– Да, милиция.

– Представьте, на машине моего мужа вмятину сделали! Во дворе 48-го дома по Калиновского. Выходим – вмятина! А машина почти новая, всего пять лет.

– Обратитесь к участковому. Сейчас продиктую адрес опорного.

– Была у него! Он к вам отправил.

– Гражданочка, вероятно, капитан Говорков вас неправильно понял. Поговорите с ним ещё раз. Если бы машину украли, занимались бы мы – уголовный розыск.

– Вы хотите, чтоб её украли?! Милиция, мать вашу…

– Не смотри на меня волчарой, – Лёха уставился на Егора. – Да, она обижена. Но не отвлечёт нас с тобой от действительно важного дела – поездки в Лепель. Если, конечно, Сазонов пришлёт машину.

Лёгкий на помине, тот перезвонил и сказал только: завтра в 8:00 от РОВД. И отключил связь, не ожидая возражений.

– Есть, сэр, разрешите исполнять бегом, сэр! – бросил Егор телефонной трубке, пиликающей короткими гудками. – Лёха! Возвращай Пантелеича в дежурку, и поехали – квартирку посмотрим.

Слово «поехали» совершенно не означало, что их ожидал автомобиль, готовый нестись на задание, возможно даже – с включённой люстрой на крыше и завывающей сиреной. Транспортом для опергруппы послужил громыхающий троллейбус 28-го маршрута.

– Слушай, ты каждый раз талончик пробиваешь? – спросил сыщик, снабжённый проездным в виде служебного удостоверения.

– А кому сейчас легко? Кстати, в следственном отделении мне не дали никакой ксивы.

– Хочешь, выпишу у Папаныча? Будешь общественником.

– Общественный следователь уголовного розыска. При этих словах кто-то в лесу сдох.

Егор был малопонятен Лёхе. Шутил часто, но странно. Порой казался немного не от мира сего, путаясь в элементарном. Но голова у того варила ясно. Связь между сберкассой и гастрономом он первый обнаружил. Тем самым нашёл мотив бессмысленного с виду злодейства с убийством четверых.

Лёху немного нервировала лёгкость, с которой студент подкатил к секретарше Бекетова. И, если не врёт, влез к ней в койку. Особенно на фоне того, как сам Лёха был с презрением отвергнут.

Тем не менее… Когда Васю-Трамвая отправят на повышение, что весьма реально из-за текучести кадров в угрозыске, младшим напарником он предпочёл бы взять Евстигнеева. Жаль, что парень распределён в следствие.

В этот раз тот не ныл по поводу санкции прокурора и не предлагал взять понятых, а сам отпер дверь ключом Пантелеевича.

– Если Гиви в Москве, можно девушку привести. Я в общежитии с филологическим факультетом живу. Девушек много, укромных мест – мало.

– И тут ты в счастливчиках? В общежитии школы МВД даже уборщиц не было, слушатели убирали сами.

– А потом снимали стресс мозолистой правой рукой. Хочешь – приходи, познакомлю с филологинями. Если знаешь беларускую мову, успех обеспечен.

– В школе учил, – задумался Давидович, прикидывая, что проще – прозябать вдали от женских прелестей или вспоминать белорусский.

Егор, не дожидаясь ответа, приступил к осмотру.

Квартира выглядела несравнимо аккуратнее, чем квартиросдатчик, обставленная мебелью годов шестидесятых, но исправной. В комоде обнаружились два комплекта чистого постельного белья. Но гораздо интереснее оказался портфель со всякой всячиной. Среди бумаг с непонятными для непосвящённых записями Егор нашёл несколько групповых фото.

– Знаешь этих людей?

Лёха уверенно ткнул пальцем в лощёную и самоуверенную рожу Бекетова.

– Он. А вот эта баба – его жена, София. Видел её фото с чёрной лентой в день гибели.

Егор сунул ему следующее фото, там красовались две дамы торгашного вида и покойная Бекетова, к которой прильнул кавказец, подходящий под описание Инги. Правда, под такое описание подойдёт миллион других грузин, армян или азербайджанцев.

– Ты думаешь…

– Я подозреваю, что нахальный коротыш – это Гиви. И десять к одному, что с женой Бекетова у него были шпили-вили, – Егор сделал характерный жест, толкующий непонятное сыщику «шпили-вили» как половой акт. – Не надо быть знатоком Шекспира, чтобы знать: шекспировские страсти и прочие любовные треугольники находят свой выход самым странным образом. Если бы не Томашевич, я предположил бы, что гражданин Кучулория решил разрушить треугольник, устранив чету Бекетовых.

– А вдруг у них по торговой части тёрки?

– Бекетов – жук. Мог кинуть поставщика на бабки. Но источник сообщает: между ними шоколад.

– Ты прав! – Леха промокнул пот, вызванный пребыванием в тёплой квартире, а куртку он не снял. – Только давай не оформлять бумажно. Если протокол обыска, в деле новая версия, куча действий…