Алло, милиция? Часть 2

Его ключ даже не вошёл в замочную скважину.

Значит, кто-то обнаружил бесхозную «Волгу» в гараже и угнал её вместе с трупами. И был настолько щепетилен, что заменил срезанный замок на точно такой же.

Кто мог знать, что машина в гараже Бекетова какое-то время не будет востребована? И кто мог постараться, навесив похожий замок, чтобы гараж казался нетронутым?

Лёха сбивал снег, налипший на ботинок. А ведь именно он был наиболее вероятным подозреваемым.

— Если черная «Волга» в кузове «универсал», как ты мне говорил, всё же стояла, кто её мог угнать?

— Япона мать… Ты уже месяц в милиции и не усвоил самого элементарного, — возмутился Лёха. — Пока нет заявления об угоне, нет и угона. Вдруг Бекетов до исчезновения разрешил кому-то пользоваться его гаражом, тот пригнал тачку, через сколько-то дней забрал.

— Наверно, ты прав, — вынужден был согласиться Егор, не имевший возможности признаться: я сам её загнал и никому не разрешал выезжать. — Но ответь мне на один вопрос, один единственный раз: кому кроме меня рассказал про беспризорную машину? Больше спрашивать не буду. Но обещаю: соврёшь — будет плохо.

Лёха развернулся и чуть развёл руки как борец, готовый броситься на соперника, обхватить и повалить. От злости у него задрожали губы.

— Ты… бля… ты сука-бля! Считаешь, что я машину спёр? Или навёл?

— Знаю, что по гаражам болтаются десятки машин не хуже, — невозмутимо парировал Егор. — Но с них что-то свинчено на зиму, чтоб не завели и не уехали. А тут только ты один знал про аферы Бекетова. И что машина, появившаяся в его гараже после исчезновения хозяина гаража, наверняка тоже связана с какой-то аферой, поэтому заявления можно не ждать, спокойно и с сухой спиной ей распорядится.

— Ты тоже знал!

— Хороший ответ. Но не полный. Кто ещё? Ну, не отводи глаза. Понятно, что Папанину, да? Ещё кому?! Говори!

— Ну, с Гаврилычем рядили про кражи…

— То есть растрындел всему свету. Выгонят из милиции — устраивайся на всесоюзное радио, трепло.

— Да что ты взбеленился из-за этой «Волги». Она твоя, что ли?

Окончание вопроса прилетело в спину. Егор быстрым шагом нёсся к Калиновского, к телефонам.

Кто-то сам принял на себя хлопоты с трупами. Говорков? Не спросишь. Папаныч? Сазонов велел не расспрашивать. Вот пусть сами и узнают, подвёл черту Егор. Договорившись о встрече на вечер, он по привычному теперь маршруту отправился в филармонию и застал парней в полном раздрае.

На площадке стояла ругань. Не смущались в выражениях даже при Пенкиной. Чуть ли не половина угрожала Мулявину уходом.

Воспользовавшись моментом, Егор подмигнул звукачу и нацепил на себя гитару, показал — сделай мой микрофон погромче.

Надо было что-то убойное, чтоб бросили выяснять отношения…В лоб, без вступления и сразу с припева, на разрыв: Комбат-батяня, батяня-комбат, ты сердце не прятал за спины ребят. Летят самолеты, и танки горят, так бьет, ё, комбат, ё, комбат!..Комбат-батяня, батяня-комбат, за нами Россия, Москва и Арбат.

Они изумлённо смотрели, а Егор, играя очень примитивно, эта замечательная песня «Любэ» вроде бы незамысловата музыкально, но требует виртуозного исполнения, чтоб звучать на все сто, начал с начала «А на войне как на войне…»

Потом, без перекура, сделал микс, исполняя по куплету лучшую, по его мнению, иностранщину восьмидесятых и девяностых: The Final Countdown группы Europe, The Show Must Go On группы Queen, No Doubt из репертуара Don't Speak и пяток других песен, мог бы и больше, но далеко не все мог нормально сыграть, располагая только гитарой, включённой clean, без эффектов и аккомпанемента, сбацать, чтоб музыканты вполне оценили эти произведения.

Конечно, проваливаясь в прошлое, попаданцу стоило бы прихватить с собой ноутбук с фонотекой изо всех хитов от восьмидесятых до современности, но это только мечты… Оставалось полагаться лишь на собственную память.

Когда гитара смолкла, секунд десять песняры молчали. Потом Мисевич высказал то, что, наверно, думали многие из стоявших в репетиционном зале.

— Муля! Для гастролей поём в одном отделении старые шлягеры, а для новой программы берём у Егора. Если ты будешь категорически против, создаём ещё один коллектив, чтоб не мешать «Гусляра» с попсой.

Мулявин побледнел. Пенкина вышла у него из-за спины, готовая, кажется, разорвать несогласных.

Егор отставил гитару. Попробовал пальцем — микрофон остался включённым.

— Владимир Георгиевич! Я точно не пойду ни в какой другой ансамбль, если будет возможность работать с вами. А песни… Вы вправе брать их или отдельные музыкальные темы, но если только подойдут для «Песняров».

Он притушил пожар, но лишь чуть. Да и без него в коллективе появились трещины.

Промаявшись день с «Песнярами», Егор не успел на встречу с Сазоновым и оставил только письменный рапорт.

Он сообщал, что ниточка в Минске, связанная с чёрной машиной в гараже, оборвалась. Надо тянуть ниточку из Москвы.