Алло, милиция? Часть 2

— Скорее всего, вернулись бы в Минск и сказали ему «до свиданья». Мулявин волновался: если всплывёт, что среди нас завёлся распространитель наркоты, разразится скандал. На гастроли дальше Ляховичей не поедем.

— Значит, кто-то из ансамбля мочканул Дениса. Держал ему голову клювом вверх, чтоб захлебнулся. Случай неприятный, но по сравнению с кокаином — детская шалость, верно? Хорошо, что у меня алиби, даже не был с вами знаком.

— Лучше бы ты заткнулся.

— Считай, что заткнулся. Что не отменяет факта: среди нас возможный душегуб. Не смущает, что перед этими гастролями двое свалили из «Песняров» — Леня Тышко и Володя Николаев? Только не заливай мне про «иные творческие планы» у них, могли просто испугаться. А то напомню: если «Песняров» запрут в Минске, ты лишишься и продажи дисков, и взяток за внеплановые концерты, значит, больше всех заинтересован, — Егор притворно скривил лицо, проскрипев голосом Ярмольника из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»: — Убийца!

Конечно, Серёгин никого не убивал. У него даже коленки подогнулись.

Наверняка можно исключить Мулявина, Пенкину. Кашепаров мухи не обидит.

Мисевич характером твёрд. Но киллер? Не в большей степени, чем Даниель, тот в силу еврейской изворотливости наверняка придумал бы более элегантный ход. Вне подозрений Бернштейн и Беляев, оба пришли позже, на роковые гастроли не ездили.

А что касается Тышко и Николаева, Егор о них не знал практически ничего и как-то проверить их причастность был лишён возможности.

Круг подозреваемых всё равно оставался около двух десятков. Конечно, если бы по горячим следам следственная бригада начала трясти всех, сличая малейшие неточности и нестыковки, уже через два-три часа наступила бы ясность. Но никому это не было нужно. Потому — ни уголовного дела, ни исследования биологических образцов, ни вещдоков. Нет дела — нет и последствий.

Или всё-таки несчастный случай?

А если киллер, каким бы предосудительным ни выглядел его поступок, выполнил роль «санитара леса» и спас репутацию «Песняров» ценой человеческой жизни, тот же Образцов скажет — нормально. Больше подопечным пятого управления никто и ничем не угрожает, пусть с Богом катят хоть в Гондурас.

Допустим, не угрожает. Но преступник, убивший и оставшийся безнаказанным, при случае запросто убьёт в следующий раз, причём каждый новый эпизод будет даваться легче.

Поэтому альтернативы нет — надо копать дальше.

* * *

На второй день пребывания в Киеве трубку, наконец, взяла Настя. Яна была в школе, отец на работе, а Екатерину Вацлавовну все ещё не выписали.

Он впервые слышал её голос после расставания в Минске, даже поздравление с 8 марта передавал через сестру, и голос был грустным.

— Ты не вернулась в Минск через неделю.

— Съезжу забрать вещи и написать заявление о переводе на заочное.

Егор прижался лбом к холодному стеклу кабинки.

— Значит, она допрессовала тебя.

— Дело не только в ней. Во всей семье. Мы знаем, что мама вела себя как идиотка. Но представь: она бы по дурости сиганула из окна и осталась с переломанными ногами. Мы бы отвернулись от неё? Нет. Потому что она все равно нам мама, папе — жена. Они венчаны в костёле. Тебе не понять, а у нас это кое-что значит.

— Даже не берусь понимать. С заочкой проблем не будет?

— Кое-что досдам, меня зачислят сразу на пятый курс. Закончу в том же 1983 году. Статус отличницы иногда полезен.

Повисла пауза.

Наконец, он спросил:

— Когда закончатся гастроли, мне приезжать к тебе в Гродно?

— Конечно!

— Мне тебя не хватает.

— Егор! Мне тебя тоже не хватает, и я очень-очень скучаю. Но обстоятельства иногда выше нас.

С почты он брёл как в воду опущенный. Почему-то именно в последнюю неделю февраля, перед отъездом, он особенно ощутил, что Настя ему нужна.

Не потому, что обслуживает-обстирывает. С этим справилась бы приходящая тётка рублей за сорок-пятьдесят в месяц, на Настю по мелочам он тратил не меньше.

Не потому, что секс-бомба в постели. Та же Элеонора, можно не сомневаться, не страдает отсутствием опыта. Не говоря о том, что можно выбрать какую угодно из поклонниц «Песняров».

Важнее другое.

Настя его понимала. Даже недосказанное. Умело обходила болевые точки. Всегда прощала промахи, пока плохо ориентировался в обществе 1982 года. Доверяла и пользовалась доверием.

Этого на раз-два не заменишь.

На душе скребли кошки размером с тигра, остро контрастируя с окружающим миром, оживающим после зимы.

В середине марта поветрие весны коснулось Киева, выглянуло солнце. Люди на улице улыбались, русский язык звучал куда чаще украинского, даже речи не шло, чтоб тебя не обслужили за «москальство». После двух концертов первого дня во Дворце спорта весь состав «Песняров» повезли на банкет, присутствовало городское начальство и чины из Министерства культуры Украины, звучали тосты за дружбу народов, за Советский Союз, единый и могучий. Егору казалось, что Киев 1982 года имеет больше общего с Минском, чем с Львовом.