Аллоды. Все корабли Астрала

Гордей прищурился и чуть не ахнул. Дорога, оказывается, упиралась в самую гору, но вовсе не кончалась. В стене виднелась огромная дыра, размером с ворота Новограда, в которой и терялся след колес. Эту дыру с окраины было видно только по одной причине – по ее бокам стояли железные треножники, в которых ярко пылали костры. А рядом с этими светильниками высились темные плечистые фигуры с оружием в руках.

– Охрана, – процедил Эрик и сплюнул в траву. – Орки.

– Как-то их маловато, – заметил один из командиров. – Эрик?

– Остальные в бараках, – отозвался тот и сердито засопел. – На ногах только караульные. Их работа – поднять тревогу.

– А гоблины? – спросил Гордей.

– Они просто рабы, – с печалью в голосе отозвался эльф. – Они обеспечивают едой и припасами этот лагерь. Охотятся, таскают воду, строят дома.

– Но они поднимут шум, если заметят нас, – буркнул Эрик. – А этого нам пока не нужно.

– Я думал, тут будет крепость, – с обидой произнес Гордей. – А тут так, деревня.

– Крепость внутри, – отозвался Эрик. – Мы зашли с черного хода. Через него гоблины возят строительный материал и то, что поймают в лесу. У хадаганцев есть другой вход, рядом с порталом, он с другой стороны горы. И туда нам соваться точно не нужно.

Винсент одобрительно хмыкнул и вновь потянулся к сумке, за своими бумагами, рассчитывая записать все, что успел увидеть. Но Эрик успел схватить друга за руку.

– Не надо, – попросил он. – Винс, приготовься. Мы начинаем.

Отвернувшись, Резак быстро зашептал что-то своим подручным. Те, выслушав командира, быстро разошлись в стороны, повторяя команды всей дружине, засевшей в ближайших кустах. Не прошло и минуты, как вся масса гибберлингов дружно пришла в движение.

– Эрик? – шепнул Гордей, прижимая к груди лук с уже натянутой тетивой.

– Не сейчас, – отмахнулся тот. – Иди за нами. Быстро.

Дружина гибберлингов разделилась – одна ее треть осталась на месте, рассыпавшись по зарослям, а оставшиеся быстро заскользили между кустов, окружавших вырубку. Гордей, пригибаясь и стараясь не шуметь, следовал за Эриком и Винсом, стараясь не отставать. Из речей Эрика он знал, что часть дружина останется наверху – прикрывать вход, не дать его закупорить, чтобы отряд не заперли внутри горы. Но охотник не понимал, как все это можно провернуть, не разбудив всех жителей этой деревушки.

Гибберлинги бесшумно пробрались сквозь кусты, окружавшие деревню, почти до самой горы. Здесь уже не было хижин – рядом стояли лишь пара длинных бараков с орками да четверо караульных у провала, ведущего в недра горы. Дружина Эрика расположилась в близлежащих кустах, а человеку и эльфу пришлось лечь на землю, чтобы не привлекать к себе внимания.

Озираясь по сторонам, Гордей попытался в очередной раз сосчитать гибберлингов – и опять ему это не удалось. По всему выходило, что здесь, в кустах, прячется их десятка два. Но гибберлинги так здорово прятались среди высокой травы, что охотник не исключал, что их тут намного больше. Приподняв голову, Гордей окинул взором площадку у пещеры. Четверо орков с большими мечами в лапах. Черные доспехи, рогатые шлемы, плечи… Да, они выглядят покрупнее людей. Сразу видно – суровые бойцы. Таких с налета не взять, обязательно кто-то поднимет шум.

– Всем приготовиться, – шепнул Эрик, не сводящий взгляда с бараков, до которых оставалось всего десяток шагов. – Будьте готовы начать бой, если дело сорвется.

– Сорвется? – изумленно переспросил Гордей и тут же получил от Тона локтем под ребра.

– Винсент, – тихо позвал Эрик. – Твой выход.

Эльф медленно приподнялся, стал на одно колено. Поднял лицо к небу, словно пытаясь разыскать в черной пустоте узор знакомых звезд. Потом решительным движением откинул длинные черные волосы назад, за плечи, и вытащил из под плаща лиру.

Музыкальный инструмент, казалось, светился изнутри мягким желтым светом, настолько отчетливо, что Гордей забеспокоился – не увидят ли его караульные орки. Но они не увидели. Винсент поставил лиру на колени, сжал деревянную подкову одной рукой, а другой коснулся серебристых струн. Едва-едва, только кончиками пальцев.

Гордей сначала ничего не услышал. Ему показалось, что сияние лиры усилилось, но звука так и не было. Эльф снова коснулся струн – и Гордей увидел, как они задрожали, как тетива на луке. И снова – звука нет. Лишь обычный гомон ночных птиц, треск костров, невнятное бурчание гоблинов, сидящих довольно далеко, да сердитое сопение орков… И тогда он прислушался как следует, как и подобает охотнику в ночном лесу.

Едва слышимая мелодия вдруг овладела Гордеем. У него словно вытащили затычки из ушей – так отчетливо он вдруг услышал то, что играл Винсент. Это была простая и незатейливая мелодия, повторяющаяся, надоедливая. Но она так ловко вплеталась в звуки ночного леса, что ее никто не замечал. Мелодия скользила от треска костра к храпу орков в бараке, от барака – к лесу, к совам, а потом обратно к костру.

Одни и те же ноты, один и тот же звук. Хрустальные колокольчики, напоминающие пение весеннего ручья, играющего с льдинками. Снова и снова, все громче и все прекрасней.