Алма-Ата неформальная (за фасадом азиатского коммунизма)

– Как ты считаешь, почему в нашем городе до сих пор нет настоящей группы, которая играла бы классный хард-энд-хэви. Причем не «коверы» или, как некоторые говорят, «ковры», как мы когда-то, а именно свою музыку? Хотя у нас есть джаз, попс, появляется хип-хоп… А вот тяжелой музыки нет…

– Значит, время уже прошло, и у нас никогда не будет такой группы. Наконец, пойми, чувак, ведь настоящий хард-энд-хэви исполняется на английском языке и только по их стандартам. А все, что поется на других языках, в том числе на русском, на казахском, это уже не есть хард-энд-хэви, а просто утяжеленная музыка на рифах.

Постсоветское развитие и караоке

Со временем традиции чуваков с первого этажа ресторана «Алма-Ата» были подхвачены другими музыкантами. Наметилось наконец-то расслоение по стилям – рок и попса стали отдаляться друг от друга, как и во всем мире. Появился Алматинский рок-клуб, возглавляемый господином Маршанским. Были проведены даже фестивали тяжелой музыки. Помню один такой на стадионе «Спартак». Толпа орущих фэнов, фанкующий под ухом бас, захлебывающийся перегрузом «Гибсон» и то ли пьяные, то ли обкуренные фэйсы счастливых музыкантов.

Возможно, все эти подвижки и привели к появлению новых арт-хард-металлические команд, таких, как «Триумвират», «Акцент» и так далее. Одно время была жутко популярна хард-энд-хэви группа «Синдикат», лидером которой был Игорь Ким. Тогда же, в начале девяностых, возник интересный попсовый проект под названием «Чечельмэн клуб», который имел все возможности пробиться в верхние эшелоны советской и постсоветской попсы. Но не получилось.

А традиции ослабевшего было «Дос-Мукасана» неожиданно подхватила группа «Аркас», лидером был гитарист Акнай Шомотов. К сожалению, они быстро сгорели в огне перестройки, которая принесла вместе с легкими деньгами и значительные проблемы для нашей попсы. Люди бросились зарабатывать бешеные чаевые в открывающихся как грибы частных ресторанах. За сезон можно было заработать на квартиру, машину. И жадность к «файде» стала сказываться на качестве не только музыкальной продукции, но и на человеческих отношениях. Зачем было платить барабанщику, когда можно было вместо него купить «драм-машину», а вместо гитариста и клавишника иметь одни супернавороченные клавиши, в которых есть все, в том числе и гитарные сэмплы? А потом все стали использовать мини-диск и петь под фонограмму – такое своеобразное совковое караоке. Стали ездить на концерты и халтуры по двое, а то и вообще по одному – главное, чтобы аппаратура была приличная. И живые музыканты остались не при делах…

И постепенно все стало мертветь, время незаметно выгрызло дыру в музыкальном организме нашей современной музыки. Алма-Ата, теперь уже ставшая Алматы, объедалась мертвой «фанерой», закусывая музыкальными гастербайтерами из Ташкента, Бишкека, Душанбе, которые только здесь впервые в жизни увидели саксофон и услышали, как звучат клавишные, и могли играть лишь этническую музыку. Казалось, эти восточные вопли станут посмертным гимном всей алматинской попсе, и джазу в том числе, и на похоронах этой музыки будут весело отплясывать танец живота стриптизерши из Самарканда.

Новейшая история