Алма-Ата неформальная (за фасадом азиатского коммунизма)

Когда я попал к нему, то увидел, что Н. сидит с молотком в руке и время от времени отбивается от чертиков и эльфов, которые пытаются напакостить ему. Причем он был уже совершенно трезв. Позже я узнал, что «белка» – «белая горячка» – наступает именно тогда, когда человек выходит из запоя. Н. и меня хотел втянуть в борьбу против нечистой, пытаясь всучить в руки топор (см. «Алма-Ата алкогольная»), но мне все же удалось вырваться на улицу. Через лет десять после случая с Н. мой друг детства, бывший бас-гитарист нашей школьной рок-группы, поймал такую «белку», что сделал харакири и вытащил на свет божий свои кишки. Казалось бы, человек успешный, он в какой-то момент залез в долги, не смог рассчитаться, и у него отобрали квартиру. Тогда он сломался и стал искать утешение в алкоголе. А потом с Марса прилетели марсиане, и, чтобы не даться им в руки, он поступил как самурай.

Несколько лет назад я случайно на улице столкнулся нос к носу с одной когда-то подающей надежды казахстанской актрисой Ф. Меня просто поразил ее вид: длинные нечесаные волосы, грязная одежда и блуждающий взгляд. Сразу было видно, что бедняжка не в своем уме. Потом уже мне рассказали, что Ф. заглючила от неразделенной любви. Я даже ей позавидовал. Неужели есть на свете такая любовь, от которой крышу сносит? А я-то думал, что это безумные поэты все придумали…

Какие песни мы пели

Обычно к правительственным концертам во времена недавнего коммунистического прошлого подходили с полной ответственностью – не дай бог малейший прокол, головы не снесешь. Конечно, не в прямом смысле этого слова, потому что за неправильно решенный в идеологическом плане концерт в ГУЛАГ отправляли только во времена Сталина, могли дать строгий выговор с занесением, и тогда человек попадал в «черный список» – и прощай любимая работа. Специально писался сценарий, утверждавшийся в идеологическом отделе ЦК партии; биографии артистов, которые должны были принимать участие в торжественном мероприятии, просвечивали аж до третьего колена, чтобы не было у них среди предков врагов народа, а были только чистокровные «арийцы». Свет, задники, кулисы, репертуар и костюмы тоже утверждались, чтобы все было строго в коммунистическом «красном» стиле. Все это напоминает шаманские сакральные ритуалы. Впрочем, так оно и есть.

Начинали репетировать за неделю, а то и дней за десять. Смотря по степени важности мероприятия. И по нескольку раз в день. Вначале без костюмов и не в полную силу. Но с приближением торжественного момента репетиции становились все более изнурительными, все более ожесточенными. Режиссер-постановщик шоу уже заставлял облачаться в концертные костюмы и работать по-настоящему. В зале во время этих репетиций, как правило, кроме режиссера и его команды, присутствовали люди из партийных органов. Потом этот концерт уже сдавали специальной комиссии, состоящей из представителей Министерства культуры и партийных чиновников из отдела идеологии ЦК КПК. Вот такой был жесточайший контроль.

А тут, представьте себе, – Москва. Центр метрополии. И степень мероприятия самая крутая – юбилейный концерт, на котором должны присутствовать первые лица СССР и, соответственно, Республики Казахстан. Режиссер К., фамилию называть не хочу, в то время был, кажется, то ли народным, то ли заслуженным деятелем искусств (а постановщик подобного концерта обязан был быть, на худой концец, заслуженным, не менее того), с ног сбился и голос сорвал уже на второй день, так что сипел через специальный микрофон. Десять дней гонял К. всех, пока десять потов с нас не сошло. Ну, может быть, за исключением уважаемых народных артистов СССР. Они и так все выполняли великолепно. Ну а мы, молодые, конечно, понимали, что это очень ответственное мероприятие, но ведь мы были в самой Москве, этом громадном мегаполисе. Искушений – множество. Культурная программа – разнообразная: рестораны, пивбары, московские шлюхи…