Альма

Что тут скажешь? Типичный «сын эпохи» генерал Куртьянов совершенно перепутал строевой плац с полем сражения, объединив собственную глупость с уникальным помещичьим самодурством. Забегая вперед, отметим, что после проигранного русскими сражения Куртьянов, получивший легкое ранение, стремясь оправдать себя, заново переписывал историю действий полка при Альме, составляя вместе с полковым адъютантом подпоручиком Яковлевым донесение, «…которое не согласовывалось с действительным расположением нашего полка в упоминаемом сражении».^{196}

Конечно, можно сказать, что командир полка не был трусом и как-никак даже получил рану. Но в этом конкретном случае пролитая кровь не является мерилом доблести. Скорее, наоборот — глупости. Командир взвода Владимир Бейтнер так завершил уничижительную характеристику собственного командира: «Тот офицер не заслуживает названия воина, который тотчас после сражения позабыл, что он присутствовал не с целым полком, а только при двух его ротах, как это случилось с генералом Куртьяновым»,^{197}

Московский пехотный полк часто считают резервным. Я, пожалуй, попробую оспорить эту точку зрения. Это нетрудно. Резерв предназначен для использования в бою, для решения той или иной возникшей задачи, но никак не до того, как просвистят первые пули. Московский полк просто поздно подошел к позиции и потому занимал свое место в последнюю очередь. Если мы оборвем левый фланг русской позиции батальоном Тарутинского егерского полка, она не будет иметь законченный вид — и это уже ясно. А вот появление там 4-го батальона Московского пехотного полка придает ей тот самый тупой угол (о нем, кстати, говорит Бейтнер), который соответствует замыслу, заложенному в Альминскую позицию князем Меншиковым. Действительно, три батальона полка заняли места раньше, чем дан был сигнал открыть огонь. Более того, как будет сказано вскоре, именно Московский пехотный полк произвел первые выстрелы с русской стороны в сражении на Альме.

В. Бейтнер сообщает, что каждый батальон московцев Меншиков лично ставил на место, давая указания батальонным командирам, объясняя «…где и как стать».^{198} В результате к началу сражения 1-й, 2-й и 4-й батальоны с легкой №4 батареей 17-й артиллерийской бригады находились за Тарутинским егерским полком.^{199} Так как батальоны в этом положении пребывали недолго и еще до первых выстрелов перешли в боевую линию, мы, слегка забегая вперед, будем рассматривать их находящимися уже там.

Последними прибыли на Альму 1-й и 2-й батальоны московцев вместе с командиром полка генерал-майором Куртьяновым и командиром бригады генерал-майором Гриббе. Они едва успели проскочить между пришедшей в движение союзной армией и русской позицией у Тарханлара. У деревни их встретил адъютант 3-го батальона подпоручик Демерт.^{200} Московцы быстро привели себя в порядок и прошли мимо бородинских егерей с такими песнями, что покорили всех своей жизнерадостностью и энергией. В 9.30 оба батальона остановились между своим 4-м батальном и 1-м батальоном Бородинского егерского полка.^{201}

1-й батальон Московского пехотного полка

1-й батальон Московского пехотного полка, которым командовал подполковник Грааль, вошел в промежуточную лощину между Белостокскими резервными батальонами и 2-м батальоном графа фон Зео. Князь Меншиков «подполковнику Гралю назначил спуститься к речке по лощине, которой вершина была нам ясно видна, и в ее наиболее расширенном месте стать «колонною к атаке», предупредив, что правей его будут находиться два резервных батальона Белостокского полка.^{202}

2-й батальон Московского пехотного полка

Командиру 2-го батальона графу фон Зео Меншиков указал позицию недалеко от одного из подъемов на плато. Граф со своим батальоном должен был сойти на широкую террасу и разместиться по ней ротными колоннами так, чтоб непременно видеть в глазах каменную стенку и не дать неприятелю за нею укрыться, а в случае надобности выбить его оттуда штыками. Эта стенка ограждала небольшой сад с высокорослыми деревьями. Батальон настолько выдвинулся вперед своим правым флангом, что Лейб-Бородинский полк, стоявший в центре общей позиции, казался ему сзади.

3-й батальон Московского пехотного полка

3-й батальон под командованием подполковника Соловьева князь отправил на усиление стрелков с задачей оборонять деревню Альматамак. Соловьев, то ли выполняя приказ свыше, то ли по личной инициативе решив надежно перекрыть достаточно большое пространство, не стал строить батальон не то что в колонны «к атаке», но и даже в ротные колонны.

«Миновав аул и часть открытого пространства до поворота речки в юго-восточном направлении, в молодом рассаднике Соловьев расположил свой батальон цепью, заняв часть и альматамакских садов».^{203}

Не знаю, каков был Соловьев как командир батальона мирного времени, об этом ничего найти не удалось, но только за то, что он начал делать на Альме, ему можно аплодировать!