Альманах «Истоки». Выпуск 9

Да – ни – я,
Та – ни – я,
Да – на – я,
До – жди.
Жди – не жди…
Маргарет.
Тёмно-синие оборки, креп-жоржет,
Шорты белые.
Небо серое.
Золочёных рам багет.
Воздух августовский чуть согрет.
Королевская корона.
Мона.
Платья бордовые королев.
Златокудрый лев,
Шёлковая львица.
Дании столица.

21.11.12, вечер

Плывём из Осло в Копенгаген.
Огромен наш паром.
И белый крест на красном флаге.
Осло-фьорд, излом
Канала. Какое расстояние на лаге?
Жёсткий холм,
Где летом климат тёпл и мягок.
Темнеет. И серебристых волн,
Луны и звёзд уж наступает магия.

Бассейн, и наша палуба,

Этаж десятый. Холодный
Ветер, но подогретая вода так голуба.
Маяк на Фьордере.
Купаемся и мокрые скорей
Бежим в каюту.
На побережии маяк Хёттербергет.
Встречающий писателей, художников уютом,
Красотой, там город Скаген.
Он самый северный
В Европе, в Дании.
Паром бесшумно и уверенно
Плывёт в скрывающийся в ночи Копенгаген.

И проплывая шведский Гётеборг,

Уже мы спали.
На рассвете проспим и крепость Варберг
На неприступных скалах.
Но вот уже светло и видим замок
Кронборг вдалеке и в дымке рассветных рос.
Шекспира Гамлет.
«Быть или не быть?» – вот в чём вопрос.

А дальше замок Хельсинборг.

Он датский или шведский?
Какой из сливок взбитых, фруктов торт
Мы ели на пароме в этих королевствах!

И в ресторане «7 морей»

И устрицы, и мидии.
Дул северный Борей.
И вот уж Копенгаген виден.

Монархия старейшая

В мире – Дания.
На берегу современнейшие
Здания.
Дождливо-пасмурное очарование.

Ноябрь, 2012

Проза

Алексей Кебадзе Мишенька

Операционные швы сняли через две недели, и Гвоздик уже довольно сносно сжимал пальцы в кулак. Хотя никакой силы в руке, конечно, ещё не было.

Кроме того, очень трудно оказалось сгибать и разгибать руку в локте, – боль была такая, что зеленело в глазах, и сами собой наворачивались слёзы.

Чтобы проделывать эти нехитрые движения, он уходил в самый конец госпитального коридора, – подальше от чужих глаз. Там садился на широкий подоконник, и сгибал локоть, сжимал и разжимал кулак, – столько раз чередуя эти упражнения, насколько сил хватало.

Однажды дверь в палату тихонько приоткрылась, – что само по себе было удивительно, – обычно она распахивалась на всю ширину. Вошёл худенький, светловолосый паренёк очень странного вида. Даже по сравнению с другими, в основном девятнадцатилетними, он выглядел совсем ещё мальчишкой. Встретишь такого на улице, – никак не дашь больше пятнадцати. На его громадной, не по росту, госпитальной робе, красовались всевозможные значки, – комсомольский, два бегунка «Воин-спортсмен», – зелёный и красный, «Специалист третьего класса». А выше всего этого иконостаса был накрепко привинчен новенький орден «Красной звезды».

– Здравствуйте, мальчики! – произнёс он ясным, чистым голоском. – Меня зовут Мишенька.

– И как таких детей только в армию берут!? – сердито буркнул непонятно чем раздосадованный раненый десантник Федя. На него моментально зашикали, – даже кто-то с дальней койки бросил в его сторону костыль, потому что Мишеньку-блаженного знали все. Он был местной госпитальной достопримечательностью.

– Не ссорьтесь, мальчики! – продолжал Мишенька. – Всё у вас будет хорошо, и скоро вы поедете домой! Я вам сейчас спою дембельскую!..

Немало повидали, немало пережили,
Два полных года Родине
Мы с честью отслужили.
Нас солнце жгло нещадно,
Мы грудью снег пахали,
Но на судьбу солдата
Напрасно не роптали.