Альманах «Крылья». Взмах одиннадцатый

Кроме политического и исторического анализа, есть ещё художественный, который позволяет увидеть картину жизни в целом. Он позволяет не только описать реальность, но и почувствовать её. Я сделал попытку такого анализа в 1992 году, 25 лет назад, как раз в начале независимости Украины – написал повесть «Мытарь (рыжий сенатор)», посвященную жизни в Донбассе, первым свободным выборам в городке Каменск-Шахтинский Ростовской области, что на границе с Украиной. Мой герой – реальный человек, Анатолий Мостовой, автор книги «Верни гражданство». Повесть была опубликована в журнале «Московский вестник» в 2003 году и издана в Хорватии в 2011. Вот её начало:

Если лететь от Москвы на Юг, ровно на Юг, то через тысячу километров… впрочем, если идти на Юг, то через те же тысячу километров: месяц хода, сутки езды, час лета откроется земля, которая называется Диким полем. Земля в уздечках оврагов, с длинными гривами холмов, кочевая: она словно собралась сама куда-то идти, скакать, нестись. Почему кажется, что земля эта беспокойная движется, дыбится, едет куда-то?

– Может, потому, что держится-стоит она на скользких слоях угля. Дернется холм, тряхнет гривой каменный конь – тронется: вначале медленно, потом все быстрее…

Места окрестные издавна были беспокойными – после сражений с половцами была битва при Калке, когда войска Руси потерпели первое поражение от монгольского нашествия. Покорили кочевники Северный Китай, прошли Среднюю Азию, разорили Иран, хлынули в Закавказье – и через Северный Кавказ вышли к Дону и Донцу. И тогда премного повидавшие правители их сказали, а персидский историк ал-Джузджани записал: «Во всем мире не может быть земли приятней этой, воздуха лучше этого, воды слаще этой, лугов и пастбищ обширнее этих».

С монголо-татарской любви начинается история Дикого поля – пастбища для скота размером с Польшу. Дикое поле триста лет отделяло Московию от опасных южных соседей. Поселенцы на этой земле после татар колонизовали ее заново – вроде первопроходцев Америки.

Путешествие из центра России на Юг и Юго-Восток начинается с лесных и болотистых подмосковных земель, за Окой идут рыжие и черные степи, в которых стоят сторожевые рубежи – Тула и Рязань, дальше – Орел и Тамбов, еще дальше – Воронеж, Белгород, Харьков. За Харьковом, на полпути к Дону, ровное струение дороги заканчивается и начинается качка: спуски и подъемы с одного холма на другой. Пласты камня наползают здесь друг на друга, складываются шалашом в гигантские складки, покрываются шкурой из степных трав. Сейчас место это называют Донбасс.

Услышав впервые, хочется переспросить: кто-кто?

Дон Басс – Смуглый красавец, стройный испанец? Какой-то оперный бас, какой-то важный Дон – Мефистофель, владыка преисподней?

Донбасс: донецкий каменноугольный бассейн. Каменный уголь – горящий кристалл. Шахта в переводе с немецкого – «голенище, труба». Когда смотришь сверху в ствол шахты, кажется, что заглядываешь в гигантский сапог: неровные края камня бугрятся складками на голенище. Там, в норе, кто-то крошит и кромсает черные кристаллы. Шахтеры – черные, как черти.

Первыми шахтерами были татары – русские не лезли, боялись в тартары провалится. А теперь – ничего, лезут – не страшна ни преисподняя, ни кузькина мать. С Севера на Юг идет железная дорога Москва – Ростов: через Ростов лежат все пути на Кавказ. Есть на этой дороге станция Лихая. Название отчаянное, казачье. Рядом станция Зверево. Недалеко от Лихой кончается главный хребет Донбасса. Гривы гор здесь омывает река Северский Донец – полное его название состоит из двух слов, как именитая дворянская фамилия: Голенищев-Кутузов, Потемкин-Таврический. Известен Донец тем, что укрывался от половцев в его заводях князь Игорь – тот самый, из «Слова о полку…»

Виктория Федоровская

Писатель и журналист. Член Союза писателей ЛНР. Живёт и работает в Луганске.

Не забыть тебя, наш старый парк!

«Хождение мое по Руси было вызвано желанием видеть – где я живу, что за народ вокруг меня…»

М. Горький.