Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.

И так как из них, по крайней мере, двое были в форме, господин Вейльхенфельд, наверное, принял это за официальное распоряжение и пиво выпил, рассказывает отец, идя по высокой траве. Неудивительно поэтому, что в таком состоянии, после пива, он перепутал место действия и предположил, что находится в общем зале для посетителей, а не в комнате для частных собраний в Немецком Бочонке. Он повторял: Пожалуйста, не так громко. Или: Вы ведь уже довольно пошутили надо мной, пожалуйста, отпустите же меня домой. Пока один из них не объяснил ему — мы теперь подходим к самому замечательному месту во всей нашей прогулке, потому что здесь камыши растут, — где он, собственно говоря, находится.

Мама, кричим мы вслед родителям.

Да, говорит мама и останавливается.

Да ты не дрейфь, профессор, здесь же все свои, сказал один из них, говорит отец господину Лаубе, и они идут дальше.

Можно, мы камышей нарвем, спрашиваем мы маму.

Камышей, восклицает мама, в воскресных костюмах вы хотите лезть в пруд?

Да, говорим мы, хотя бы по одному камышику.

И еще, чего доброго, прямо у нас на глазах утонуть в этой ужасной тине, снова восклицает мама.

Что ты, успокаиваю я ее, мы-то не утонем.

Во всяком случае, говорит мама, вам хочется воткнуть себе в волосы эту зловонную гадость.

Да вовсе они и не воняют, кричим мы, они очень даже приятно пахнут.

Во всяком случае, они, говорит отец, который теперь тоже остановился…

Во всяком случае, об этом не может быть и речи, говорит мама, я вам не разрешаю лезть в этот пруд.

…спросили, может быть, его не устраивает, что у них сегодня хорошее настроение.

Но если нам нельзя нарвать камышей, нам тогда и гулять больше не нравится, кричим мы.

Тут уж я ничего не могу поделать, говорит мама.

Отпустите меня, пожалуйста, сказал господин Вейльхенфельд, ну что вам еще от меня нужно, говорит отец господину Лаубе, ведь я тоже человек.

Ладно, говорим мы маме, тогда мы и дальше не пойдем, а вот тут в траву сядем.

Нет, отвечает мама, ни в какую траву вы садиться не будете, а пойдете с нами.

Слышали, что вам мать сказала, говорит отец, вот так. Но то, что он назвал себя человеком, их еще больше подогрело, и они захотели выяснить, так ли это, может ли господин Вейльхенфельд действительно быть признан человеком.

Ну ладно, говорю я, хорошо, мы пойдем с вами.

Нет, ты представляешь себе, кричит фрау Лаубе.

В пруд, говорит мама, я вам в любом случае не разрешаю.

И тут они начали, говорит отец, как бы для того, чтобы выяснить, человек ли господин Вейльхенфельд или же нет, всячески обследовать его и выстукивать, и главным образом голову, потому что там скорее увидишь, человек он или нет. Взяли веревку, чтобы его череп…

Гретель, кричит мама, ведь я же запретила…

Маргарета, кричит отец и грозит ей пальцем.

Так ведь я совсем не лезу в пруд, говорит моя сестра.