Альманах немецкой литературы. Выпуск 1.

Были годы тюрьмы в Кёнигштайне, Радебойле, Ольмюце, выдача его России, страдания в Шлиссельбурге и, наконец, ссылка в Сибирь. Тогда он не ведал страха. Теперь все стало по-другому. Теперь он постарел, ему шестьдесят один, он страдает болезнью простаты, у него астма. Он стосковался по спокойной жизни. Своему другу Аге (Огарев) он процитировал старую русскую поговорку: Отзвонил звонарь. Слезай с колокольни!

17 июня 1874 г. Б. выехал из Локарно в Болонью. В городе он снял комнату в Albergo del Sole, в маленьком незаметном домике для приезжающих недалеко от муниципалитета. Был уговор, как мы видим из записей Беллерио, что группа повстанцев на пути к ратуше, насвистывая, пройдет мимо этого домика примерно за час до полуночи. Б. должен был присоединиться к этой группе и после занятия ратуши огласить воззвание.

Вероятно, получилось это так.

Б. в прокуренном трактире один сидит у стола, чуть отодвинув стул в сторону, беспокойный, пишет воззвание, в то время как за другими столами ремесленники и мелкие торговцы выпивают, играют в домино или рассказывают сальные анекдоты. Нервозность Б-а нарастает от часа к часу, а после половины одиннадцатого — от минуты к минуте. Незадолго до одиннадцати он вскакивает из-за стола и начинает бегать туда-сюда по залу, ему так хочется прямо сейчас, здесь, призвать к революции и доверительно сообщить собравшимся, что с ними ничего не случится, они все — под его личной защитой. Теперь он прошелся у самой двери, но снаружи все оставалось тихо. Он еще несколько раз прошелся рядом с дверью, так что все с удивлением посмотрели на него. Он открыл дверь. Прислушался: снаружи, на улице, пусто, не слышно ни малейшего шума, даже издалека не доносилось ни звука. Когда в половине первого пришел хозяин, чтобы запереть дверь трактира за последним посетителем, Б. пришлось отправиться в свою комнату — он был настолько взволнован, что во время разговора у него тряслась борода. Он попросил у хозяина ключ от дома, чтобы в том случае, если сигнал прозвучит позже (в каком бы часу ночи это ни случилось), тут же выскочить на улицу. Покачав головой, хозяин вручил ему ключ. До самого утра Б. караулил в своей комнате у окна, но на улице стояла тишина.

Два дня и две ночи он провел в этой гостинице. Его первоначальное волнение сменилось равнодушием. Он оставался в постели и спускался, только чтобы поесть.

Вопрос: о чем ему думалось в это время? Что представлялось? Что он переживал? О чем мечтал?

(От чего страдал?)

На третий день рано утром в Albergo del Sole появился крестьянин из Эмилии, который справился о синьоре Фабрицци, под именем которого записался Б. в гостинице. Шатаясь, Б. спустился по лестнице. Он кашлял, лицо его было бледным, щеки ввалились. Он не сказал ни слова, лишь глядел на крестьянина. Тот прошептал, что ему поручено проводить синьора до границы. Окольным путем он провел его к телеге с сеном. Крестьянин объяснил, что Б. должен спрятаться в сене, иначе их задержат на заставе. По его огромной бороде его тут же узнают и задержат. Сначала Б. в ужасе отказался. Но потом, не увидев никого на улице, он залез в сено.

В Кьяссо в одежде католического священника он перешел границу. Лишь теперь узнал он, по какой причине провалилось восстание в Болонье. За несколько дней до этого двадцать восемь мадзинистов были схвачены на вилле «Эрколь Руффи», вблизи Римини, возможно из-за предательства. Революционеры из Эмилии так и не пришли, хотя исчислялись тысячами. Лишь несколько повстанцев вступили в стычку на окраине города; почувствовав отпор, они сдали позиции и отошли.

Это все.

Когда Б. узнал об этом, он заплакал.

Итальянские исторические книги не упоминают ни о каком восстании в Болонье в 1874 году.

Революция не приняла бренных останков Б. Многочисленные предложения перевезти гроб Б-а в Москву или в Премухино были отклонены советским правительством. Делегация анархистов из Швейцарии в феврале 1921 года предприняла срочную поездку в Советский Союз, чтобы принять участие в похоронах князя Кропоткина. И тогда в последний раз по улицам Москвы пронесли черные флаги анархистов. Через две недели после смерти Кропоткина вспыхнул Кронштадтский мятеж.

Могила Б. находится на кладбище Бремгартен в Берне. В 1966 году, когда истек срок владения этим участком кладбища, рекламный агент Пауль Гредингер взял его в аренду на пятьдесят лет. На могильной плите стоит надпись латиницей:

MICHEL BAKUNIN

1814–1876

RAPPELEZ VOUS

DE CELUI QUI SACRIFIA

TOUT POUR LA LIBERTE

DE SON PAYS[7]