Альманах «Российский колокол» №2 2018

О, где вы, карандашные стихи?..
Где вы, стихи, написанные ручкой?
Где почерков штрихи и закорючки
И подписей лихие завитки?
А я печатаю недрогнувшей рукой
Слова живые мертвою строкой…

О век изделий типа гайка-болт!

Где волшебство любовного обряда,
Когда экстаз прикосновенья взглядом
Зашкаливал за двести двадцать вольт,
Когда ещё блюли девичью честь
И лишь на доски крыш стелили жесть?

Куда ушло безумье правоты

И слов горячечных восторг и укоризна?
О, где вы, христианские подлизы,
Султанов надувные животы?
Бездонный обывательский ресурс
И правильный до слез партийный курс…

Интимное свидание с собой

На черно-белых пнях клавиатуры…
Да, я художник поэтической структуры,
Не втянутый в культурный мордобой.
Казенных клавиш шрифт в себе хранит
Алмазную слезу моих обид.

И я пою о скорби безголосых

Бетонной арфой виртуальных струн,
Я правду говорю, как истый лгун,
Стихами отвечая на вопросы
О странных людях, заменивших нас,
О музыке металла и пластмасс.

Я снова в вечность строчками плюю.

Картина маслом – даже рама в стразах…
Сознанье мне нашептывает: «Лазарь,
По воскрешении не быть тебе в раю»…
А мое эго нагло говорит:
«Нет, братец, ты не Лазарь, ты Давид».

Я остаюсь последним на земле.

От пяток до волос биологичен,
Пятно упадка на ее величье.
Готовый обезличиться во мгле…
И набираю звук финального аккорда
Ушедшей музыки бумажных клавикордов…

О, женщина, которой сорок пять!..

О, женщина, которой сорок пять!..
Уже не бриллиант, еще не страза,
Пока поэма, но отчасти парафраза,
Еще свежа, но начинает увядать.

На венах рук читается судьба.

На мрамор щек стекает глаз пучина…
Глядит поверх голов, ступает чинно,
Еще молитва, но уже мольба.

Одежда безупречно совершенна.

Священен запах дорогих духов.
Она мудра, как кладбище грехов,
Загадочна, как храмовые стены.

Невозмутим и равнодушен взгляд.

Ей неудобно задавать вопросы.
Холодная, как снежные заносы,
Мужчин-солдатиков выстраивает в ряд.

Ее слова изысканно просты —

Не разберешь, тигрица иль весталка.
Мечты в бинтах, как тело на каталке.
Кровоточат на фоне чистоты.

Она своим небудущим больна,

Себе самой себя не доверяя.
Она в своем аду не жаждет рая,
На берег не взбежавшая волна.

Такую не захочешь пригласить

В начисто стертом истинном обличье.
Ей сорок пять. И, как приличный нищий,
Она любви стесняется просить.

О Жизнь! На вечности заплата…