Покрытые зеленью дюны. Холодные ветры.Брожу в них голодный и юный. Судьбы километры.Балтийское солнце скупится в зените, не грея.Ответы искать, торопиться, просить не умея.Мне тридцать, и, книгу читая и жизни не зная,В холодное море бросаюсь я с мыслью о рае.А после пробежки в укрытие спасительной дюныМечтаю свой остров открыть я, чтоб мачты, как струны.Усталый иду и свободный вдоль берега моря,И тридцать мне дважды. Голодный, негодный для горя.И тёплые ветры ласкают, и волны качают,И южное солнце в усталое море стекает.И вот не нашёл я ответ, хоть и прожил полжизни:Жив в море любви моей остров иль просто жил в мысли?И если найти нам основу, где мачты, как струны,Мы станем голодными снова в мечтах там и юны?
Дальше ангел скажет
– Восславьте славных, дайте силу сильным!– А может, слабым силу дать нужнее?– Богатым стань, богач, будь мудрым, гений.– Несправедливо так. – Но так вернее.Желаю веры тем, кто верой мерит.Любви желаю тем, кто любит страстно.Пусть правда. Дай тому, кто правдой дышит.Тот, кто не дышит, тот не ценит правду.– А что мне делать, если между деломВо сны мои два ангела влетело?Всё смотрят мне в глаза, как что-то ищут.Прошу их дать, но нет – не слышу истин.– Так ты желай понять их. Ангел – сила,Что Бог нам шлёт. Его знаменья святы.Усилий просит жизнь – твоих усилий.Ответ придёт, найдёт тебя когда-то.– Не мне понять их, слаб я – просто нищий.– Но подвиг твой так нужен силе высшей!Ты только шаг, ты рот открой – усилья…– А дальше? – Дальше ангел скажет. Слышишь?
Не буди лихо
Художник рисует маслом батальных событий сцену.Писатель рисует время – всё то, что смущает глаз.Пророк нарисует Бога, и в вечность глядят мгновенья,И время вращает сцены, и вальсом вращает нас.Художник погибнет в битве, артистом войдя в картину.Писатель войдёт во время, и время сожрёт его.А вечность сожжёт пророчеств старинную паутину,Нас звуки закружат танго, не видим мы ничего.Пусть с музыкой длятся вечно счастливых мелодий звуки.Пусть вечно летят мгновенья, где трепет сменяет страсть.Счастливое настроение меняет на радость муки,А без паутины мухи пророка кусают всласть.