Альмарик

Через час я оказался на сильно пересеченной местности, отличавшейся от всего, что мне встречалось раньше. Со всех сторон поднимались крутые склоны с громоздящимися в беспорядке валунами, готовыми обрушиться на голову случайного путника. Вокруг — голые красноватые скалы, почти без растительности, за исключением низкорослых деревьев и нескольких разновидностей колючих кустарников; на некоторых были орехи странной формы и цвета. Я расколол несколько штук, ядра выглядели питательными и мясистыми, но я не отважился съесть их, несмотря на голод.

Значительно сильнее голода меня одолевала жажда, но ее я по крайней мере мог удовлетворить, правда, это почти стоило мне жизни. Спустившись по обрывистому склону, я оказался в узкой долине, окруженной утесами, у подножия которых в изобилии рос орешник. Посреди долины было небольшое озеро, наполненное, видимо, родниковой водой. В центре вода непрерывно бурлила, и узкий ручей вытекал из него в долину.

Я нетерпеливо приблизился к воде, лег на зеленый бережок и погрузил лицо в кристально чистую воду. Я понимал, что для человека с Земли она тоже может оказаться смертельной, но настолько обезумел от жажды, что решил рискнуть. Она была с необычным привкусом, который потом я всегда находил в воде Альмарика, но восхитительно холодна и освежающа и настолько приятна для моих запекшихся губ, что, утолив жажду, я остался лежать, наслаждаясь ощущением покоя. Это было ошибкой. Ешь быстро, пей быстро, спи чутко и не медли ни в чем — вот первейшие законы дикой природы, и недолгой будет жизнь того, кто ими пренебрежет.

Солнечное тепло, булькание воды, чувственное ощущение расслабленности после усталости и жажды — все это подействовало, как наркотик, и убаюкало меня до полудремы. Должно быть, какой-то подсознательный инстинкт предупредил меня, когда слабый шорох, не вписывающийся в журчание родника, достиг моих ушей. Прежде чем мозг осознал, что звук исходит от крадущегося сквозь высокую траву массивного тела, я перекатился на бок, ухватившись за кинжал.

Я был оглушен громовым ревом, одновременно что-то пронеслось в воздухе, и гигантское тело обрушилось на то место, где я лежал мгновением раньше, да так близко, что его растопыренные когти задели мне бедро. У меня не было времени определять природу напавшего существа — я только смутно уловил, что оно огромно, ловко и похоже на кошку. Я мгновенно откатился в сторону и тут же ощутил невыносимую боль от рвущих мою плоть лап, а в следующее мгновение ледяная вода поглотила нас обоих. Вой, напоминающий кошачий, прервался на середине, похоже, взвывший зверь захлебнулся, и рядом со мной послышался сильный плеск и бултыхание; когда же я всплыл на поверхность, то увидел, что длинное мокрое тело исчезает в зарослях у скал. Что это было, я не мог сказать, оно напоминало скорее леопарда, чем что-либо другое, но и было больше любого из виденных мной леопардов.

Внимательно осмотрев берег и не увидев никаких других врагов, я выбрался из озера, дрожа от ледяной ванны. Кинжал по-прежнему оставался в ножнах. Я не успел его выхватить, и хорошо, что не сделал этого. Если бы я не скатился в воду, увлекая за собой напавшего на меня зверя, то наверняка бы погиб. Очевидно, как и всем кошкам, ему было присуще отвращение к воде.

Я обнаружил глубокую рану на бедре и четыре царапины поменьше на плече, где прошлась когтистая лапа Из ноги обильно текла кровь, я сунул ее в ледяную воду, выругавшись от обжигающего холода. Когда кровотечение остановилось, нога почти онемела.

Я оказался в затруднительном положении. Я был голоден, наступала ночь, нельзя было предугадать, вернется ли леопардоподобный зверь или меня атакует другое животное-людоед; более того — я был ранен. Цивилизованный человек слаб и легко уязвим. Такая рана в цивилизованном мире — достаточная причина для нескольких недель в больнице. Будучи, по земным меркам, крепким и сильным, я впал в отчаяние после исследования раны, не представляя, как ее залечивать. Я перестал быть хозяином положения.

Холодное дуновение ветра подсказывало, что ночь не будет такой теплой, как день, и я двинулся к скалам в надежде найти пещеру. В этот момент злобный крик, донесшийся со стороны входа в долину, заставил меня обернуться. На гребень вышла, как мне показалось на первый взгляд, стая гиен, правда, их вой был куда более кровожадным, чем их земных сородичей. Не было никаких иллюзий относительно их целей — они охотились за мной.