Алмаз. Книга вторая

– Ни в коем случае, – и правда, она никогда не пеняла мне, что я совершила ошибку или что-то вроде того, что у ребенка должна быть полноценная семья. – Это твоя жизнь, и кому, как не тебе проживать ее. Правильно, неправильно – это все относительно. У каждого своя правда.

– И какая у тебя? – она действительно не осуждала меня, но и не говорила, что думает на самом деле. Возможно, щадила мои чувства, но сейчас я хотела узнать ее мысли.

– Например, я вижу, что ты все еще любишь Костю.

– Это ничего не меняет, – и не думала убеждать ее, что она ошибается на счет моих чувств. Бессмысленно, по мне все видно.

– Меняет, – не согласилась она. – Почему ты тоскуешь здесь одна, а не находишься рядом с ним?

Ее укор – и моя несчастная спина, что до этого лишь слегка побаливала, заныла еще сильней. Несколько месяцев постельного режима не прошли для нее даром.

– Мам, ты же прекрасно знаешь, – заерзала, меняя положения, надеясь таким образом облегчить боль, – я устала говорить об этом.

– Я слышу только отговорки, – в маме вдруг появилась какая-то резкость. – Прямо сейчас, глядя мне в глаза и не юля, ответь: Почему ты ушла от Кости?

Сразу поняла, что она испытывает на мне какой-то психологический прием, и решила подыграть.

– Так всем будет лучше, – повторила скорее на автомате. Так часто говорила это, что уже вошло в привычку.

Но маму не устроил такой ответ.

– Нет! – грубо.

– Ребенок…

– Нет! – снова оборвала.

Да что она хочет услышать!?

– Он не доверяет мне! – выпалила после того как полминуты буравила ее гневным взглядом.

– Почему ты так решила? – продолжала давить и копать, доставляя мне дискомфорт этим разговором.

– Он увидел сомнительные фотографии, послушал досужие сплетни и легко поверил, что я изменница, – озвучила правду, лишь бы скорей закончить допрос.

– Это уже весомый аргумент, – казалось, мама осталась довольна ответом. – А теперь попробуй встать на его место: ты своими глазами видишь фотографии, где он с другой, разве в тебе не шевельнется ревность? Обида? Злость? Сомнение?

От таких образов у меня все внутри скрутило и прошлось сильнейшим спазмом по пояснице.

– В любом случае, я бы сначала выслушала его, – прятала гримасу боли, отворачиваясь.

– Так он и выслушал, – напомнила, хотя лично и не была свидетельницей ссоры.

Я задумалась, все это походило на оправдания. Мне не нужен был повод простить Костю, я любила его и, наверное, простила бы что угодно. Только понимала, что без доверия и, соответственно, без уважения у наших отношений нет будущего.

Как я не старалась, но боль не отпускала. У меня появилось непреодолимое желание встать и походить.

– Не уходи от разговора, – именно так расценила мама мою возню и попытки подняться.

– Да не ухожу я, – боль становилась все навязчивее, а я раздражительней, – спина ноет от этой проклятой кровати. Не могу уже!

– Давно ноет? – как-то странно насторожилась мама.

– Не знаю, может полчаса, час.

– А как именно болит? – начала допрашивать не хуже доктора. – Постоянно ноет или схватывает и отпускает?

Произошел очередной приступ и пришлось переждать, чтобы ответить.

– Скорей периодически схватывает, – выдохнула.

– Как схватки? – не унималась мама.

Да что она пристала, в самом деле!?

– Да, как схватки! – взвинтилась, чувствуя, что на подходе новая волна боли. А потом до меня дошло, к чему все это время клонила мама. – Думаешь, началось? – заволновалась.

– Думаю, да.

Я застыла, не готовая к тому, что роды начнутся вот так и что, возможно, уже сегодня я буду держать на руках своего ребенка.

– Почему мы сидим?! Поехали в роддом! Где моя сумка? – начала паниковать.

– Успокойся, время еще есть, – мама была само спокойствие.

Я слышала, что первые роды – всегда долго, и у меня в запасе несколько часов, но чувствовала бы себя уверенней, если бы уже была под наблюдением специалистов. К тому же сумка с необходимыми мне и новорожденному вещами была собрана еще месяц назад, и все что оставалось – это подхватить ее и сесть в машину.

***

В последний раз оглядела свою комнату, перед тем как окунуться в совершенно новую жизнь. Вместе со своим ребенком. Теперь я никогда не буду одинока.

– Рита? – позвала мама, возникнув на пороге комнаты. – Я собиралась позвонить Косте, но потом подумала, вдруг ты сама захочешь сообщить ему.

Мама права, он должен знать, что буквально через пару часов станет отцом.

– Да, сама.

Мама вышла, будто оставляя нас с Костей наедине, хотя он и находился за многие километры от меня.

С волнением слушала гудки, уже и не помнила, когда вот так звонила ему.

– Слушаю, – раздался такой родной и любимый голос. Боже, как же я соскучилась по нему! – Рита? – позвал, когда я молчала, просто наслаждаясь звуком его тембра.

– Костя я …. – несколько месяцев я не произносила вслух его имени, и даже это теперь доставляло мне удовольствие. Но новая схватка быстро отрезвила меня и напомнила, с какой целью я звонила. – У меня начались схватки, мы едим в роддом. Подумала, ты должен знать.

Долгая пауза – Костя переваривал услышанное, а потом этого его бесчувственное:

– Я понял. Спасибо, – и положил трубку, я даже не успела возмутиться.