Алмаз Светлых

Как быстро она может разозлиться, удивительно! Достаточно одной фразы, смысл которой ей не нравится. Как же её бывший приятель это терпел, интересно? А начальство?

— И что? Дресс-код никто не отменял. К тому же, кое — кто, видимо, забыл о своём статусе осуждённой по статье?! Нарушение режима с твоей стороны вполне может повлечь за собой некоторые последствия.

Девушка вспыхнула и, кажется, хотела промолчать, но её уже понесло. В голубых глазах появился огонёк того самого вызова, который так завёл меня в первую встречу.

— Хотите добавить мне срок, милорд Морни? С учётом того, что изначально вы дали мне полный максимум, это вряд ли возможно даже в рамках Старого права.

Угу. Начитались, значит, юридических тонкостей в сети, и дерзим теперь?.. Замечательно, милая.

Знаете, в чём преимущество кабинета главы Департамента? Здесь полная звукоизоляция, даже от эльфийских ушей. Разговоры тут бывают всякие, поэтому никакое прослушивание пространства невозможно в принципе. Использовать этот факт в качестве прикрытия секса на рабочем месте — почему бы и нет?.. Эмоциональный шлейф при встрече с любым дроу в пределах нескольких часов будет скрыть невозможно, но какое это имеет значение? Все мои сотрудники прекрасно понимают, для чего я оставил себе заключённую. Сегодня у меня пока что нет запланированных встреч… Все прочие, кто наткнётся на запертую дверь приёмной, позвонят мне на айтел.

— Кэйли, — спокойно сказал я, слегка понизив голос, — иди и закрой дверь на ключ, пожалуйста.

Она сморщила носик.

— Зачем, милорд?

— Хочу снять с тебя брючки. На некоторое время…

Глава 7. Антиэльфийские настроения и визит миледи Эльдендааль

Кэйли сразу сообразила, какие перспективы скрываются за этой фразой.

— Что!?.. Прямо тут, милорд?

— Не важно, прямо или криво, но тут.

Она с раздражением тряхнула пшеничной гривой волос (лёгкие небрежные локоны мне тоже очень нравятся), но дверь заперла.

— Мне кажется неподобающим заниматься сексом в течение дня на рабочем месте. Может быть, подождём до вечера?.. Я не готова к таким экспериментам, милорд!

— Я не спрашиваю, готова ты или нет. Я констатирую факт и напоминаю, что для меня ты должна быть готова в любое время и в любом месте… в постели… в кабинете… в машине… в лифте… Неужели ты думаешь, что, удовлетворив вчера своё мимолётное сексуальное любопытство, сможешь вернуться к нейтральному проживанию рядом со мной?..

Произнося эти слова, я уже стоял рядом с Кэйли, обхватив её за талию, приподняв пальцем её подбородок, и глядя в рассержено сощуренные глаза, в которых, тем не менее, блестел огонёк того самого, отнюдь не удовлетворённого, любопытства. Она совсем не против секса, нет! — но похоже, из всех перечисленных мест для занятия любовью ей знакома только постель. Иная возможность кажется ей странной и непонятной… По этой причине девушка не хотела сдаваться и упёрлась ладонями мне в грудь, пытаясь оттолкнуть:

— Вы ведёте себя, как похотливый босс, пристающий к секретарше!

— Почему «как»?.. В данный момент времени я им и являюсь. А в последующий момент — озабоченным боссом, трахающим секретаршу на столе для совещаний.

— Вы сошли с ума! На столе?! Какая-то нездоровая… экзотика!

Всё это было сказано тоном учительницы начальных классов, которая собиралась вызвать в школу родителей наглого мальчишки.

— Со мной нельзя так разговаривать, Кэйли. — Серьёзно произнёс я. — К тому же, ты забыла мою вчерашнюю фразу: «я буду обладать тобой, когда захочу».

— На столе?!

— Теперь я в этом уверен. Что за двойные стандарты?.. Антисанитарный кот на столе — нормально, а секс — нет?!

Невольно она хихикнула.

Я не буду сейчас уступать стыдливости Кэйли. Если я это сделаю, то она воспримет моё отступление как руководство к действию, что послужит основой для неповиновения в дальнейшем.

Я быстро снимаю с неё жакет, под ним надета лёгкая тонкая блузка без рукавов. Не давая игрушке опомниться, накрываю её губы поцелуем, которому она пытается воспротивиться, упрямо сжав зубки. Упорства хватает ненадолго и, уступив лёгкому укусу верхней губы, Кэйли позволяет моему языку вторгнуться глубже. Очень быстро её губы становятся мягкими и податливыми. На блузке нет пуговиц, только короткая застёжка — молния сзади; я снимаю с девушки блузку и, опустив бретельки бюстгальтера, добираюсь до её грудок, сжимая и нежно поглаживая. Кэйли дышит часто, глубокий долгий поцелуй как будто лишает её воздуха и — силы воли.

Я отрываюсь от её припухших губ, ставших из розовых — алыми.

Она смотрит на меня со смесью раздражения и желания во взгляде.

— Снимай свои брюки, но туфельки оставь.

Кэйли слушается, но все её движения — нарочито растянутые, с таким видом, как будто для меня делается великое одолжение. Она аккуратно складывает брюки на спинку стула и демонстративно медленно надевает туфли. Нижнее бельё светло — бирюзового цвета оттеняет сливочный тон её нежной кожи. Туфельки на высоких каблуках и стройные ножки — прекрасное зрелище.

— Иди к столу. Медленно, покачивая бёдрами.

— Я так не умею!