Алмаз Светлых

— Общался. Что ты такого ей сказал, что она едва не кидается на окружающих?..

Лиам хмыкнул, но как-то невесело.

— Теперь это неактуально. Что такого сказал ты, что после разговора с тобой эта… м — м — м… чокнутая стерва вешается на люстре в собственном номере?..

За вырвавшееся словесное упоминание о детородном органе Ллос мне запросто отрезали бы язык, выскажись я так до Переворота.

— Когда? — Быстро спросил я.

— Недавно. Я только приехал в «Латтрелстоун»[68]. Здесь уже работают эксперты и мой дознаватель. Давай и ты приезжай, мне всё равно нужны твои показания, а именно — содержание разговора.

Я начал одеваться, прижимая трубку ухом к плечу. Потом сообразил, что пытаюсь натянуть брюки от смокинга, и тихонько выругался. Обычный костюм висит в шкафу.

— Кто обнаружил тело?..

— Обслуга номеров. Леди Глоудейл оставила в лобби пожелание, что будет пить кофе строго в три часа. Горничная принесла как раз по времени, а дверь номера была не заперта. Полиция людей уже поставлена в известность, но это в рамках нашего дела, так что им тут ловить нечего. Пока у меня нет никаких подробностей, сам только приехал.

— Откуда знаешь про меня?

— Показания свидетелей. Я уточнил у Миенфильда, точно ли ты был в театре, и он подтвердил.

Уже и свидетелей нашли!

— Ну, тогда свидетели должны были подтвердить, что я был нежен со злобной чокнутой стервой до неприличия.

— Подтвердили.

Да уж, это она кричала на всё фойе, а не я.

Также верно и то, что я не покидал «Меррион». Мнением Кэйли никто интересоваться не станет, в своём нынешнем положении она не имеет права быть свидетелем относительно действий своего хозяина… А отель смешанный, для людей и эльфов, и потому камеры наблюдения с биометрическими сканерами, распознающими лица, присутствуют не только в у входа и в лобби, но и на каждом этаже. С момента возвращения с концерта из номера я не выходил.

О «Латтрелстоуне» так не скажешь. Эльфийский отель для знати, постояльцы в котором помешаны на приватности. Никаких камер.

Чтобы такая особа, как Тилэйт Глоудейл, решила свести счёты с жизнью? Такое даже заподозрить невозможно, а не то, что поверить.

— Я еду. — Сказал я Лиаму, который одновременно выговаривал кому — то за «редкую безрукость и непрошибаемую тупость».

Тронул мирно спящую девушку за плечо. Помнится, в первое утро нашего знакомства она говорила, что якобы спит довольно чутко. Да ничуть не бывало! Спит она, по-моему, как сурок на зимней лёжке.

— Кэйли…

Она, наконец, приподнялась на локте, сонно потягиваясь.

— Я уезжаю по делам. Думаю, вернусь часа через три. Если что — здесь принято заказывать завтрак в номер.

Она кивнула. Не удержавшись, я наклонился, чтобы быстро поцеловать её, а затем вышел.

У подъезда уединённого отеля «Латтреллстоун» стояли несколько машин, вид которых был мне знаком. Чёрная «Валькирия» — это Лиам. Машина от Управления эльфийской полиции (отличается от авто полиции людей тёмно — серой полосой на капоте и отсутствием надписи «Gаrdа»). Третья машина — фургон с опознавательным знаком экспертной службы Департамента внутренних дел. Смерть леди Глоудейл вписывается в картину дела о Clоch Bán, этим теперь занимается Лиам и его контора. Управление полиции окажет какую — то помощь в сборе улик, и всё.

Да, репутация старого, уважаемого отеля, что называется, подмочена.

В люксовом номере на втором этаже шла рутинная работа: обычный следственный осмотр места происшествия и первичная экспертиза. Тело Тилэйт Глоудейл, в том же голубом вечернем платье, уже вынули из петли на массивной старинной люстре, над ним склонились двое экспертов в белых халатах. В номере витал еле уловимый запах гвоздики. Присмотревшись, я увидел его источник: пепельница на столике, в которой лежали несколько бренных останков недокуренной Люси[69].

На столике также находилась ополовиненная винная бутылка и два бокала: один пустой, второй — полный, как будто к нему не прикасались вообще.

Так. Миледи Глоудейл была в номере не одна.

Я обменялся рукопожатием со встретившим меня Лиамом, который был в непривычной глазу одежде: свитере и джинсах. Я отметил про себя, что, похоже, его тоже выдернули из постели, и он там был не в одиночестве.

Жёлтые глаза Лиама смотрели на меня профессионально — цепко: какое бы у меня ни было алиби, сейчас он не списывает меня со счетов, как персону, близко общавшуюся с миледи Глоудейл за несколько часов до смерти.

На его месте я вёл бы себя точно так же. Интересно, пересекалась ли с ней Айне после концерта? Я и знать не знал, что Айне входит в какое — то там благотворительное общество, но теперь мне придётся дополнительно встретиться с сестрой, захочет она того или нет.

— Я так понял, дамочка отказалась от охраны твоего Департамента при поездке в Ирландию? — С непередаваемым оттенком ехидства в голосе спросил Андархейн.

— Отказалась. А я думал, что твоя «наружка» вроде должна была присматривать?

— Они и присматривали. — Прозвучал ответ уже без ехидства, но с толикой уязвлённого самолюбия. — Только до территории отеля, сам понимаешь. Кто бы их сюда пустил?!