Алмаз Светлых

Когда маскарад закончился, в кабинете из приглашённых остались только семеро, те, кто имел прямое отношение к делу Dоrcа Clоch, включая Миенфильда. Этой группе придётся трудиться и над новым делом. Не хватало четверых: двое всё еще были в Дублине, и двое должны были вот — вот вернуться из Уэстмита. В расследовании следовало двигаться параллельно действиям Департамента внутренних дел, и это не всем нравилось в плане перспективы «наступать друг другу на хвост».

Пока что пришлось наметить ограниченный фронт работы: контакты Армлона и его связи с О'Доэрти, которыми уже занят сотрудник в Дублине, поиск крутых специалистов по нейролингвистическому программированию (второй сотрудник в Дублине). До завтрашнего дня это всё. Пусть ночью кто — то встретит Светлого и отправит его в гостиницу на территории Административного центра. Завтра с утра я его жду для приватной беседы…

Уже после совещания Кэйли спросила:

— Вы ждёте письмо с какими — то статистическими данными из Шотландии, милорд?

— Да.

— Пересылаю.

Письмо, пришедшее на адрес приёмной, действительно содержало данные, которые я просил у аналитика в отделении Эдинбурга. Да, я не зря это сделал. За прошедший год — семь состоявшихся самоубийств (одно — в семье лорда). Естественно, все — мужчины — дроу, как и в Ирландии. Статистика несчастных случаев в норме, ни одного со смертельным исходом, но самоубийства… За пять предыдущих лет — ни одного, а тут семь. Что происходит?! Сбросил письмо Андархейну, получил ответ: «Пришью к делу, чтоб тебя!», подумал немного и — отправил запрос аналитику в Англию. Искать, так искать.

Предстоял относительно спокойный вечер, и я хотел использовать его для того, чтобы побыть с Кэйли. А у Кэйли были планы затискать Пуха и застрять в душе. Теребить кота — это без меня, а вот душ…

Самый подходящий момент для моего внедрения в душевую кабину в ванной комнате Кэйли настал, когда она намылила волосы. Я не пытался подгадать этот момент специально, просто так вышло. Девушка как раз изогнула шланг душа и наклонила голову, чтобы смыть шампунь, и была застигнута мной врасплох в этой трогательно беспомощной позе.

Услышав, как открывается дверца душевой кабины (просторной, где вполне достаточно места двоим), Кэйли удивительно быстро сориентировалась, и… случайно или нарочно, но направила на меня насадку душа, немедленно окатив тёплой водой.

— Милорд, вы что, решили сэкономить воду и принять душ вместе со мной?!

— Идея об экономии мне в голову не приходила, но теперь я нахожу её достойной. — Я шагнул внутрь, уклоняясь от потока воды. — Мне просто стало любопытно, что так долго делает в ванной одна девушка, которая, в сущности, боится воды и не умеет плавать.

Её пальчики, скользкие от шампуня, не смогли удержать душевую насадку, которую я ненавязчиво отобрал и закрепил повыше в настенном держателе. Теперь веер тёплых капель накрывал нас обоих.

— Море и душ — разные вещи, милорд Морни. — Сказала Кэйли, глядя на меня снизу вверх и щурясь оттого, что в глаза всё-таки попали остатки шампуня.

— Согласен. В море холодновато заниматься любовью, а в душе — в самый раз.

Я осторожно провёл ладонью по её лицу, стирая мыльную пену и убирая со лба пряди мокрых волос. Нисколько не сомневаюсь, что для моей игрушки ванная комната — такое же необычное место для секса, как и кабинет. Я был прав в своём предположении, потому что Кэйли вздохнула:

— Вам обязательно выбирать для близости какое — нибудь экстремальное место?

— Ну, если душевая кабина — экстрим, то в следующий раз это будет как минимум заднее сиденье «Валькирии» или лифт высотки, чтобы ты почувствовала разницу.

— Вы шутите?!

— Нисколько.

Кэйли ошарашено смотрела на меня, но в глубине её чудесных голубых тлели искры любопытства. Похоже, ей давно нужно было бросить своего приятеля — консерватора, а то ведь всё разнообразие сексуальной жизни так бы и прошло мимо!

И вот уже наши влажные, обнажённые тела скользят друг по другу, соприкасаясь в тёплых водяных струях. Я обхватываю тонкую талию девушки, она приоткрывает губы для поцелуя и закидывает руки мне на шею, привстав на цыпочки. Одной рукой продолжаю придерживать Кэйли за талию, второй с удовольствием сжимаю мягкое полушарие её груди. В зеркале душевой кабины, в клубах пара, отражается и бросается в глаза контраст между фарфоровой кожей Кэйли и моей, тёмной. Возбуждающее зрелище.

Я разворачиваю свою игрушку лицом к зеркалу в полный рост, чтобы она имела возможность посмотреть на себя, увидеть, насколько хороша сейчас, насколько желанна для меня. Провожу ладонями по её нежной коже снова и снова, как будто заново вылепляя из пара, воды и мыльной пены плавные изгибы женского тела. Кэйли смотрит в зеркало как завороженная, очевидно, не узнавая сейчас своё лицо, избавленное от обычной деловой сосредоточенности.

Когда в неё скользит мой палец, она продолжает во все глаза смотреть в зеркало, видит то, что я делаю и отражение собственных эмоций. Она уже готова к тому, чтобы я мог заменить палец собой.