Алмазная авантюра

Когда бокалы были наполнены, Элена повела гостей на экскурсию, показывая места, подходящие для бара, фуршетных закусок и танцев. Мими была в восторге, в особенности от террас, которые охватывали дом с трех сторон. По случаю приема Элена собиралась натянуть тенты из белой парусины для защиты от яркого солнца или, упаси господи, от дождя.

Также на Мими произвело большое впечатление качество отделки и внимание к деталям внутри дома, и Элена тут же отдала должное той, кто все это придумал.

– Это Коко, – сказала она. – Она просто потрясающая, никогда ничего не забывает, все, до самой мелкой детальки, записывает в свой блокнот. Рабочие ради нее готовы на все, и она, само собой, безупречно владеет английским. Для нас это потрясающе удачная находка. Она даже преподнесла нам подарок на новоселье. Пойдемте, я по кажу. – Все вышли и столпились перед входной дверью, а Элена продемонстрировала дверной молоток. – Она считает, что вещь относится к восемнадцатому веку, но очень подходит для этой двери.

Мими внимательно рассмотрела молоток. Точно такая же, совершенно совпадающая по форме женская кисть, что и на ящике письменного стола Джонсона. Конечно, больше по размеру, однако сходство несомненное.

– Очень красиво. И дверь тоже прекрасная. У вас будет прелестный дом.

Больше Мими не заговаривала об этом, пока не села в машину.

– Меня это начинает тревожить, – сказала она. – Я знаю, что видела эту женскую ручку где-то еще, не только в доме у Джонсонов.

– Еще один дверной молоток?

– Нет, я уверена, что ручка была маленькая.

Вернувшись домой, они отмечали редкий вечер без les people, рано улегшись в постель, чтобы посмотреть по телевизору старый фильм Трюффо. Одна пронзительная сцена сменялась другой, и внезапно Филипп вскочил и кинулся в свой кабинет. Вернулся он с ноутбуком.

– Я вспомнил! Фотографии, которые сделал в доме Кастеллачи.

– Неужели это интереснее, чем Трюффо?

– Возможно. – Он открыл папку Кастеллачи и принялся листать фотографии. – Et voilà! Вот где ты ее видела! Посмотри.

Он передал Мими ноутбук. Там, частично скрытая падавшей тенью, была запечатлена дверь стенного шкафа в гардеробной мадам Кастеллачи. Ручкой шкафа служила миниатюрная бронзовая женская рука, подвешенная за запястье.

– Нам нужно сделать пару звонков, – сказал Филипп. – Но теперь уже слишком поздно, займемся этим завтра с утра.

Последние кадры фильма Трюффо были оставлены без внимания.

Это что, совпадение? Новое веяние в декораторском искусстве? На следующее утро за завтраком Мими с Филиппом все еще спорили на эту тему, и нетерпеливый Филипп то и дело посматривал на часы, пока не решил, что уже можно звонить. Но в этот момент зазвонил телефон Мими.

Это оказалась Клодин, довольная сверх меры.

– Милая! Я в восторге! Фотографии божественные! Просто идеальные снимки для «Salut!».

И она продолжала в том же духе – все ее предложения были восклицательными от радости. В завершение она пригласила их обоих в Ниццу, чтобы немедленно обсудить некоторые детали и отпраздновать удачу ланчем.

Нет нужды говорить, что Мими была взволнована и польщена. Филипп по такому случаю даже побрился, и после веселой двухчасовой поездки они уже были в офисе Клодин, расположенном – naturellement[68] – на Английской набережной, и сама Клодин вышла, чтобы встретить их. Выглядела она шикарно, как и положено женщине, которая работает на пересечении сфер моды и высшего света: безупречная coiffure[69], самое модное летнее платье этого сезона и самые авангардные туфли. По ее признанию, ей было тридцать девять – чудесно эластичный возраст, и она собиралась задержаться в этом возрасте еще несколько лет.

– Итак, – сказала она, беря Мими за обе руки, – наконец-то я вижу того гения, который скрывается за объективом! Предлагаю выпить по бокалу шампанского.

Она повела их в офис, святилище знаменитостей, где фотографии les people закрывали все стены.

Шампанское было налито, тосты произнесены, затем фотографии, отпечатанные на принтере и пришпиленные к стене, были внимательно изучены и удостоены многословных похвал. Филипп прервал поток комплиментов, сказав, что владельцы решили продавать дом. Последовала внезапная па уза, прежде чем Клодин, почуявшая эксклюзив, предложила донести через «Salut!», что эта великолепная недвижимость выставляется на продажу. Но это если хозяева согласятся. Она поглядела на Филиппа, выжидающе подняв брови. Он воспринял намек и вынул телефон.

– Мистер Джонсон, это Филипп Давен. Надеюсь, не побеспокоил?

– Нисколько, мальчик мой, нисколько. На самом деле я как раз собирался звонить, чтобы сказать, как нам понравились снимки. Я бы и сам не сделал лучше, с такими снимками можно прибавить еще миллион к стоимости.

– Рад слышать, что вы довольны. Мистер Джонсон, я как раз сейчас на совещании у редактора журнала, и у нее появилась прекрасная идея: эксклюзивная статья, в которой говорилось бы, что дом выставляется на продажу. По сути, это будет рекламное объявление на шесть страниц.

Джонсон не колебался ни минуты.