Алмазная Грань (СИ)

Пик остроконечной фигурки «офицера» стоял перед моими широко распахнутыми глазами, будто подавал какие-то непонятные сигналы. Воткнуть в глаз насильнику? Да, меня убьют на месте, перед этим, что не исключено, устроив средневековую инквизицию, но это лучше, чем заживо разлагаться в борделях стран третьего мира. Смерть стала настолько обыденным понятием, что я уже и не задумывалась о том, хорошо это или плохо. Но стеклянная фигурка явно говорила о чем-то другом.

О чем же? Выпустить ее на поле боя или оставить в покое?

Закусив губы, я подняла руку и потянулась к доске. И в тот же момент увидела то, что не замечала прежде. Три хода, и партия будет выиграна. Этого ли хотел от меня Лукас?

«Ты все равно не узнаешь, пока не сделаешь». Мысленно уповая на высшие силы, я подняла фигуру «офицера» и сбила черную пешку с клетки. Ощутила, как Лукас замер во мне, прекратив движение. Отступать было поздно. Я сбила вражескую ладью, остановившись перед конусом обсидианового ферзя.

— Шах. И мат.

Мир замер. Время застыло. Я без сил опустила голову, чувствуя, как бежит по щеке предательская слеза. Я понятия не имела, что только что вытянула: белый камень или черный. И пути назад уже не было. Так и осталась лежать, сотрясаясь от беззвучных рыданий, не замечая, что Лукас вышел из меня и остался стоять за спиной. Только знала наверняка, что его взгляд в этот момент неотрывно прикован к злосчастной шахматной доске.

А потом вернулась боль. Не сильная, но отрезвляющая, действующая подобно нашатырю. Пальцы мужчины надавливали на шрам под пластырем, вычерчивая дорожку вверх, к шее.

«Не потеряй себя в самой себе. Не потеряй. Не становись тем, кем ты не являешься».

Этот голос звучал в моем сознании оглушительным набатом. Я лишь всхлипнула, ощутив, как чужие руки натянули кружево трусиков на мои бедра, а вслед за ними брюки.

— Молодец, Виктория. Я доволен тобой.

Безумие выбирает самые гротескные образы. Ласковый голос, похвалу… нечто похожее на нежность, пусть даже ее проявление выразилось в чужом тепле прижавшегося ко мне тела. Лукас держал меня бережно, словно стеклянную шахматную фигурку, опасаясь уронить на пол и разбить. Ноги дрожали и не желали держать меня, я бы тотчас же упала на пол, если бы не его поддержка.

— Не смей наступать на горло собственным устремлениям. И придумывать себе ложные авторитеты.

Он усадил меня на один из стульев и отошел. А я сидела и тряслась мелкой дрожью, кусая губы, чтобы не разрыдаться.

Спустя много времени он мне признается, что не просчитал свой ход. Я должна была всего лишь забрать пешку. То, что поставлю ему мат в три хода, он не сообразил в силу усталости и волнения. Да, я волновала его так, как никто никогда ранее. Даже жена, на которой он женился по любви ещё в молодости. Но тогда я этого не знала.

— Пей. — Стакан коснулся моих дрожащих губ, клацнул о зубы. Я едва не закашлялась, когда обжигающая жидкость полилась мне в горло. — Ты умеешь радовать. Думаю, мы с тобой подружимся.

Даже сейчас мафиози крупного синдиката по торговле живым товаром не вышел из образа: вел себя так, будто ничего необычного не произошло. Да и глупо было ожидать от него иного поведения. Сколько слез, мольб, истерик и шоковых состояний он повидал за все время, пока стоял у штурвала самой страшной пиратской шхуны?

Постепенно виски начал действовать. Согревал изнутри, прогонял дрожь, возвращал ясность мыслей. Лукас же задумчиво ходил вокруг доски, хмуря брови, но при этом выглядел самодовольным.

— Я все равно возьму реванш, Виктория. Все равно.

Я пришла в себя спустя полчаса. Но, вопреки моим ожиданиям, мужчина так и не отпустил меня. Расставил фигуры и заставил сыграть с ним еще две партии. Их я продула в пух и прах — полагаю, не только из-за шока. Потому что облегчение оттого, что никто не отправит меня в бордель, вернуло ясность разума.

— У тебя не было шансов. Я был чемпионом среди школ родного города. Выучил все партии. Просто уже насколько лет не вспоминал об этом, чтобы был эффект новизны.

Я кивала и не горела желанием продолжать беседу. Но уронить шаткое равновесие тоже не хотела. В какой-то момент мне показалось, сто Лукас ждет от меня инициативы. Это было в его жестах и непонятном взгляде, в котором, сложись все по-другому, я бы заметила нечто, похожее на… В тот миг мне страшно было даже об этом подумать.

Пойму потом, проанализировав, чего же может не хватать человеку, отягощённому подобной властью. Совсем скоро. Поняла бы раньше, если бы не жизнь в состоянии перманентного стресса.

Когда вернулась в свою комнату, долго ворочалась в постели, вспоминая сегодняшний вечер, испытывая смешанные чувства. Потом просто села на подоконник, вглядываясь в ночной пейзаж за окном.

Уже задремала, когда послышался отчаянный женский плач, лай собак, топот ног и матерные окрики. Потерла глаза и прислонилась к стеклу, вглядываясь в освещенные прожекторами лужайки. Увы, происходящее было скрыто от меня насаждениями хвойных деревьев.