Алмазная императрица

Бросилась к ней, тронула за лицо. Ирта еще дышала, хотя ее тело было иссечено поперек точными ударами. Она приоткрыла рот, из которого потекла струйка крови, и, кажется, меня не сразу узнала:

– Сука… Не думала, что вернусь, да?.. Паршивая сука… Айса, клянусь, я пыталась, я била, как могла, но…

Позади раздался истошный вопль Карилы:

– О боги! Где охрана?! Сюда, все сюда! Приспешники Зохара снова ворвались во дворец! Айса, она жива?! О боги…

Я затуманенным умом пыталась осознать ее предположение. Какие еще приспешники Зохара, откуда? И куда заранее делась охрана? Но я вздрогнула от новой мысли, когда вспомнила – того, кто выпрыгивал последним, я однажды видела среди стражников императрицы. Ирта не должна была сейчас вернуться, но она пришла – и начала их убивать, защищая ребенка. Ее не собирались трогать, но пришлось. И я не должна была здесь оказаться, чтобы того ублюдка узнать… Появись я здесь хоть на секунду позже, списали бы на нападение демонов, озлобленных смертью своего предводителя. Ведь именно эта мысль первой и пришла в голову фрейлине.

Карила упала на колени рядом со мной. Позеленевшая от страха, она кричала и тряслась всем телом, когда наклонилась к фаворитке, забыв о том, как несколько минут назад презрительно посмеивалась над ней:

– Ирта, Ирта, только не умирай, держись, лекарь уже бежит! Только не умирай! Милая, хорошая, смотри на меня!

Но я отстраненно понимала – поздно. Красные дымки уже втекали в стекленеющие глаза. Ирта пришла, чтобы защитить, но сама защититься не успела, так и попала вместе с ним под острую демонскую петлю. Я пьяным взглядом осмотрела комнату. А где Сегор? Кроватки пусты, больше никого нет. Я резко дернулась, подалась вперед, приподняла ее за плечо и посмотрела на ребенка. Он тоже был мертв, их рассекли одним ударом – и в полной мысленной тишине я глядела на белое личико с носиком картошкой малыша зверолюда.

Меня отодвинул лекарь, крики вокруг нарастали. А со мной что-то произошло. Такое, после чего уже не будет чего-нибудь в этом мире достаточно, чтобы остановить растущую в груди воронку. Он не должен был умереть! Не должен был! Но оказался в той же самой позе прижимающей его к груди мертвой матери. Как если бы боги подарили ему несколько месяцев, чтобы теперь вернуть почти в точности туда же. Маленький малыш никому не мешал, не фигурировал в политических интригах, ни на что не претендовал, он просто имел право жить. И я имела права видеть его живым – веселым, смешным, взрослеющим.

Я закрыла глаза, медленно вдохнула. Высосала из кровавой комнаты все страдания, последний страх Ирты, последнюю улыбку моего Сегора. Я не могла вспомнить, кто я и в каком мире сейчас нахожусь. Плоскости пространств перемешались. Я поднималась в воздух, совершенно не собираясь этого делать и не прилагая к тому никаких усилий. Сквозь тело рвалась вперед золотая морда дракона, под ногами истошно орал черный демон, а вверх разворачивался маг столбом белого огня. Ни один человек не обладал такой силой. Но она была, саму себя наращивая, увеличивая всю мою сущность клубами магии, и это не вызывало никаких эмоций. Была только боль. Неведомая доселе, не испытанная раньше, разрывающая на части все вокруг боль.

Стены задрожали, лекарь заорал в страхе и отшатнулся подальше. Охрана отважно перекрыла мне выход. Я просто смерила их отстраненным взглядом. Эти люди мне не нужны – и потому я даю позволение им жить. Знала, кто мне нужен, и знала, что эта тварь прямо сейчас умрет. Я не наплевала на последствия, потому что не было в моей голове никаких последствий такого решения. Я обязана была увидеть еще одну смерть, и если кто-то попытается меня остановить – я разнесу их в щепки. Весь этот мир разнесу в щепки к чертовой матери. Чтобы даже мать черта содрогнулась от тяжелого сострадания к тому, что в этой комнате произошло.

Чтобы не смять охрану, я двинулась вправо – прямо в стену, которая разлеталась в клочья от исполинской силы.

Вокруг кричали разбегающиеся люди, но их вопли меня не останавливали:

– О боги, что это? Что она такое?!

Я чувствовала ее – и передвигалась по воздуху сквозь мрамор и золото напрямик. Анабель оказалась в тронном зале – и ей, возможно, уже доложили о том, что все вышло из-под контроля.

– Айса, нет! Айса!

Голос Элвина из какой-то другой реальности меня не отрезвил, я вообще не придавала значения всему, что слышу. Но если он встанет сейчас передо мной защищать эту мразь – я ударю даже по нему. Замерла в воздухе, рассматривая красивое бледное лицо императрицы. Анабель была испугана и все еще конца не понимала. А я не хотела объяснять. Она не заслужила ни единого моего слова.

Что бы я ей сказала? Что меня много раз били, ранили и почти убивали, но еще ни разу в жизни меня не разрывали на части? Что ее удар был направлен в другую сторону, но попал в мое самое больное место – в моего ребенка?

Она заверещала:

– Стража, стража! Остановите! Айса, очнись!