Алмазная лилия

Мужчины покивали друг другу. Валик пошёл закупать продукты на неделю, Вилли — собирать вещи, а Иен — в конюшню. Видимо, его мешок нужно стащить вниз мне. Только отвернулась — по заднице мне прилетел звонкий шлепок. Не то, что бы больно — но вышло очень громко. Я обернулась, раскрыла рот, чтобы разразиться ругательствами, но Иен уже выбегал из дверей со скоростью призового жеребца. Как мальчишка, честное слово!

23. Рай в шалаше

Ехать пришлось в той же манере — на одном коне с Иеном. Однако после вчерашнего фиаско я молчала — опасалась, что он напомнит. Но Иен молчал, что меня радовало. Вообще молчал. Сначала болтал за двоих Вильгельм, потом выдохся. Валик пытался рассказывать что-то про растения вокруг, но быстро завял. Долго мы не выдержали, через пару часом взвыли. Я и Вилли. У меня живот разболелся — не иначе, как от непривычной пищи, а у Вилли, судя по его жалобам — и понос, и почесун, и сенная лихорадка одновременно. Благопристойно ругаясь огровой задницей и троллевыми яйцами, Иен остановил нашу небольшую кавалькаду. Немного прошлись пешком. Немного ехали. Перекусили холодным хлебом с холодным сыром. Снова ехали, ругались и жаловались.

Я почти плакала он усталости, от ноющей спины и от того, что внутреннюю часть бедер натерло даже сквозь джинсы. Когда после очередной передышки Иен затащил меня на коня спереди и усадил боком к себе на колени, да ещё сложенное одеяло для мягкости положил, я даже слова против не сказала. Так было намного удобнее и проще, я прижалась щекой к его груди и, убаюканная в надежных руках, даже задремала. Конечно, Иен козел. Это даже не обсуждается. Козел, предатель и еще бесчувственная безэмоциональная сволочь, но руки у него сильные. И борода мягкая. И колени удобные. Кажется, я теперь всегда хочу ездить именно так, потому что удобно.

— Имей в виду, — строго предупредил Вильгельма альв. — Я тебя на коленках не повезу, сколько ни ной.

— Ты на что намекаешь, я вообще-то женат! — фыркнул цверг. — Я не такой!

— Все вы не такие, а стоит отвернуться…

— А с другой стороны, ты прав, я как раз сзади сижу, — гыгыкнул Вилли.

— Купи себе свою лошадь и езжай отдельно.

Под милые перебранки опустилось солнце. Ехать по темному лесу, наверное, было страшновато, но я закрыла глаза и не смотрела. Когда Иен скомандовал про ночлег, я почти спала.

— Валенуэль, сходи набери воды, — велел он альву. — Тут ручей рядом. И фляги сполосни. Лиль, ты садись вот сюда, на бревнышко. Мы дальше сами.

Валик ушел, а цверги переглянулись и ловко повалили несколько елок. Вилли обрубал колючие ветви, а Иен соорудил из стволов довольно приличный шалаш. Я смотрела с восхищением: до чего ж они быстро сообразили укрытие! А вот вернувшийся альв мой восторг не разделил:

— Изверги! — завопил он. — Вы зачем живые и здоровые деревья погубили? Не могли сухостой рубить?

— Слышь, защитник живой природы, ты отвернись и займись ужином, — огрызнулся Иен, утирая пот со лба. — Вот делать мне больше нечего, как сухостой в тёмном лесу искать!

Валик, обиженно ворча, принялся раскладывать костер, а цверги тем временем доделали шалаш. Он казался маленьким, но добротным. А потом Иен ушел в кусты, откуда вернулся со странным веником в руках, который он протянул мне.

— Это что? — растерянно смотрела я на ветки в руках у Иена.

— Букет, — буркнул он и сунул куст мне в руки. — Тебе.

— Да? — я с сомнением повертела в руках "цветы". — Спасибо. Сто лет мне никто цветов не дарил.

Наверное, букет был даже и ничего. Ветки с ягодами рябины. Калина. Какие-то зелёные листья — папоротник и, кажется, брусника. Еловая ветка. Вообще-то креативно, можно было бы в металлическую банку красиво поставить — отличная композиция вышла бы. Жаль только, что мы в лесу, и у меня нет банки.

— Красиво, мне нравится, — мягко улыбнулась я Иену. — Стильно.

Где-то сбоку поперхнулся Валик.

Иен кивнул, а потом строго сказал:

— Ну ты ведь понимаешь, что я за тобой ухаживаю? Никогда не ухаживал за женщинами, поэтому извини, если я делаю что-то не так. Просто говори, ладно?

Я не могла не улыбнуться такой прямоте.

— Хорошо, Иен. Если вдруг — скажу.

Подвинулась к костру, не выпуская букета из рук. Вот что с ним теперь делать? С собой таскать бессмысленно, да и неудобно. Выкинуть рука не поднимется.

— Довела честного цверга до греха, да? — сел рядом со мной Вилли. — Позорище! Парень бороду сбрил, букет притащил! Эко ж его плющит, беднягу!

— Уйди, — буркнула я. — Если ты у нас не умеешь делать женщине приятное, то не факт, что все не умеют.

— Приятное — это в постели, — похабно заржал Вильгельм. — Ну, можно ещё кусок мяса притащить или кольцо какое-то. Вот скажи, как в твоём мире ухаживают?

— Цветы дарят, — пожала плечами я. — В ресторан водят. Подарки, театры, записочки всякие.

— Трындец, — подытожил Вилли. — Позорище.

— Я так понимаю, ты за Грэтой не ухаживал.

— Я? — содрогнулся Вилли. — Она меня преследовала! Загнала в угол! Соблазнила! Практически изнасиловала!

— Бедняга…