Алмазная пыль

Ладно, не просто паршивец, а очаровательный паршивец, – смягчилась я, когда Гриша, стоя уже по ту сторону ворот, приподнял шляпу и вторично мне поклонился. И улыбка у него хорошая, такая же теплая, как глаза.

Прохлаждаться возле ворот младший фон Гирс сегодня не стал: влился в поток прохожих и вскоре скрылся из виду.

Ну и пусть, – вздохнула я. В конце концов, дела у меня тоже были.

Тиара на портрете – небольшая, тонкая и изящная, с расписным гильошем и бессчетным количеством крохотных бриллиантов по ободку, что сверкали и переливались всеми гранями даже на картине. Ободок овивали золотые и серебряные нити, которые к центру причудливо переплетались, делая тиару похожей на венок лесной феи. Росу на золотых стеблях «венка» имитировали звездочки бриллиантов, а кончался каждый из стеблей – насаженной на него роскошной жемчужиной черного цвета.

Всего – двадцать шесть жемчужин.

Пока считала, я несколько раз сбивалась: все мысли путал холодный, проникающий в душу взгляд Маргариты фон Гирс, хозяйки украшения. Она будто знала, что я не в свое дело лезу, и всячески осуждала.

И все-таки жемчужин было двадцать шесть. Кажется. Плюс-минус одна или две, притаившиеся в белокурых волосах хозяйки.

Что там дальше по стишку? Отыскать розы и отсчитать двадцать шесть влево, вправо и снова влево? Но тут-то и пришел конец моим приключениям: дверь в левое крыло первого этажа была заперта ключом. А окна из галереи не просто заперты, а наглухо перекрыты тяжелыми деревянными ставнями… Такой подлости я от своего работодателя просто не ожидала!

Раз пять я обошла все окна и даже предприняла попытку вскрыть замок подручными средствами – бестолку. И, видимо, отчаялась настолько, что решилась на крайние меры – просить совета у Доротеи. Это странно, да и признаваться не хочется, но плод моего воображения почему-то чуточку умнее меня самой…

– Эй! – Куклу я нашла на привычном месте, в углу Надиной кровати, и опасливо ткнула ее пальцем в плечо.

Доротея не отозвалась.

Я совсем скисла: что, если она не заговорит больше никогда? Но расстроиться окончательно я не успела – синие стеклянные глаза повернулись в глазницах и уставились точно на меня. А карминовые губки выдали с обычной для нее приветливостью:

– Чего тебе, Маргарита?

Но, честное слово, я обрадовалась и этому. С ногами забралась на кровать, удобнее усадила куклу против себя. Мне действительно было чем похвастаться! Ну, я так думала.

– Я разгадала загадку Карла фон Гирса! – сообщила я. – Стишок на латунной табличке, помнишь?

Кукла моей радости не разделила.

– И что? – Нарисованные бровки сошлись над переносицей. – Чем ты занимаешься, Маргарита! Тебе нужно найти убийцу баронессы фон Гирс, а не разгадывать глупые стишки!

– Они не глупые, – обиделась я и поторопилась пересказать, что увидела в тайном коридоре из ювелирной лавки в Хранилище.

– Тот тип был достаточно молод и полон сил, – закончила я, – это точно не старый Карл фон Гирс.

Снова и снова я прокручивала в памяти то, как мужчина крался, как прислушивался к звукам по ту сторону двери – будто вор. Но разобрать, кто это был, я так и не сумела…

Если верить Грише на слово (а верить хотелось), то дверь с ключом-спицей поставили, пока он ездил по Востоку. Вероятно, именно тогда Карл фон Гирс устроил сокровищницу в бывших комнатах своей дочери, названных Гостиной Маргариты, и, естественно, решил обезопасить комнаты как можно лучше. Через ювелирную лавку попасть в дом теперь вовсе стало невозможно. Однако на случай, если сделать это придется, ювелир оставил подсказку для своих внуков. Стишок на латунной табличке. Я готова была поспорить, что, отгадав загадку, найду именно ключ-спицу!

И неплохо было бы еще понять, кто и зачем залепил табличку цементом и замуровал кирпичами вход в коридор из Хранилища. Что там такого, что это попытались скрыть?

– Знаешь, – опять заговорила я с куклой, – я в одном уверена: тот мужчина не с добрыми намерениями был там. И еще я думаю, что убийца именно так и проник в спальню баронессы – через бывшую ювелирную лавку. Он знал, где взять ключ! Я тоже знаю, но лишь в теории… – кисло заключила я, – потому что добраться до Гостиной Маргариты, отсчитать розы – двадцать шесть влево, вправо, и снова влево – уже не смогу. Левое крыло заперто! Что мне делать?!

Кукла, в отличие от меня, не размышляла вовсе. Для нее все было просто.

– Искать в другом месте, – выдала она легко.

– В другом? – я растерялась. – Где? Розы из янтаря ведь только в Гостиной Маргариты!

– Не только! Ищи лучше!

Вообще-то для истины я ее словах была – нарисованных, вырезанных в дереве, поделочных камнях и металлах роз в особняке фон Гирса хватало и без гостиной. Я слезла с кровати и прошлась по комнате, чтобы подумать. Остановилась у окна и принялась смотреть на засыпанный снегом парк.

А ведь Доротея права. И дом, и левое крыло вместе с Гостиной Маргариты построили много лет назад – задолго до того, как установили дверь с хитрым ключом в тайном коридоре из ювелирной лавки. В Гостиной не может быть тайника. Он в другом месте – устроенном одновременно с дверью.