Алмазная пыль

– Мой брат, – согласился Георг. – Мы и прежде, конечно, не ладили, но дело не в этом. Он единственный из всей семьи, кто был резко против того, чтобы дарить Романовым тиару нашей матери. До того против, что рассорился в очередной раз и со мной, и с дедом. А еще… он единственный в нашей семье практикующий ювелир, кроме деда. Он единственный, кто мог бы сделать столь точные внешне копии тех украшений.

Сказать я больше ничего не сумела. Молча прижала руки к губам и замерла, боясь услышать, что было дальше.

– Да-да, я тоже не хотел верить в это, Марго. Одно дело детское соперничество между братьями – и совсем другое то, в чем я его заподозрил. Я знаю, что вам рассказала Кики, но я не за женой тогда посылал шпионов. Я нанял детективов следить за братом. Нанял их, чтобы убедиться в его невиновности…

Георг медленно поднял на меня шальные, дьявольски поблескивающие в полумраке зеленые глаза.

– …а детективы, спустя две недели слежки за его гостиницей, доложили, что шесть раз видели там мою жену. Которая тайком, прячась под вуалями и широкополыми шляпами, пробиралась в его номер!

– И вы решили тогда, что баронесса крала украшения и носила их вашему брату?..

– Умница, Марго, – кривой улыбкой одобрил мой вывод Георг. – Мой дед доверял ей как родной, любил ее больше, чем мою мать – а она носила фамильные ценности своему любовнику. Каково?

– Паршиво… – согласилась я.

А что гораздо больше беспокоило меня сейчас – стало ли для Гриши неожиданностью последующее развитие событий? Смерть баронессы, наверное, и правда не входила в его планы… А остальное? Неужто он в самом деле решил отомстить своим родным вот так?

– Что было дальше? – стиснув в руках бокал с коньяком, спросила я. – Вы рассказали все вашему деду?

Георг дернулся, словно его ошпарили. Тяжело сглотнул и признал:

– Я не мог не сказать. Дед был слаб, но… не настолько, чтобы обходиться с ним, как с инвалидом. Да, я рассказал ему все и привел доказательства.

Георг с огромным удивлением смотрел на пустую бутылку коньяка. И только теперь опомнился.

– Я… наговорил лишнего, должно быть.

– Пожалуй, – согласилась я. К подобным новостям я и правда оказалась не готова. – Сегодня годовщина смерти вашей жены?

Георг криво улыбнулся:

– Умница, Марго. Вы сегодня поразительно догадливы.

Веселость его была напускной, резкой и злой. А дьявольски блестящие в темноте глаза с головой выдавали то, какой огонь бушует в его душе. Даже сейчас – спустя шесть лет.

– Вы все еще любите ее?..

Достаточно было простого «нет» – я бы поверила. Но лицо Георга снова исказила гримаса невыносимой боли, и он, едва не дрожа от гнева, выпалил:

– Нужно быть полным ослом, безвольной тряпкой, чтобы продолжать любить ту, которая выжгла тебя изнутри! Я что – осёл, по-вашему?!

Что-то вечер перестал быть томным. Ссориться мне с работодателем не хотелось – а все к тому шло. Как там говорилось в моем любимом сериале? Ничего хорошего не происходит после двух часов ночи? Вот именно. Так что, устало качнув головой, я поднялась, было, с кресла, чтобы просто уйти. Но и шага не сделала: он схватил меня за руку.

Не с силой, с мольбой.

Руки у Георга были совсем не похожи на руки брата. Мягкие, гладкие, с отполированными ногтями и ослепительно-белой кожей. Даже нежнее, пожалуй, чем мои собственные.

– Марго… – без голоса позвал он.

Поднялся тоже, нависнув над моим лицом, обезоружив и приковав к месту своими дьявольскими глазами. Осторожно убрал со щеки выпавшую прядь, отчего по коже сейчас же побежали толпы возбужденных мурашек. Все-таки этот мужчина имеет надо мной какую-то необъяснимую, мистическую власть… Я чувствовала себя безвольной на все согласной куклой, когда он требовательно придержал меня за затылок и прижался к моим губам.

– Не отталкивайте меня, Марго, прошу, – выдохнул он, отпустив меня лишь на миг. – Нынче ведь я шел к вам. Сидел здесь и как мальчишка набирался смелости.

Врёт… – понимала я, но млела, пока он жарко целовал мою шею и плечи. Зарывалась пальцами в неожиданно мягкие его волосы – и все равно отлично понимала, что он врёт.

Он до сих пор помнит свою мертвую жену. До сих пор видит в каждом темном углу, до сих пор ее любит. Ну а последняя любовница предала его самым мерзким образом: разумеется, мужчине, самолюбивому и гордому, вроде фон Гирса, после такого фиаско требуется немедленно самоутвердиться за чей-нибудь счет. Доказать, что он не осёл, ну и все такое. А глупая гувернантка, радостно распустившая слюни, отлично для этого подходит. Он сам об этом и сказал в начале нашей беседы.

Вот так наваждение и спало окончательно.

С волос я отпустила руки ему на плечи и мягко отодвинулась.

– Хватит, Георгий Николаевич. Я знаю, что вам до сих пор больно, но, право, вам лучше внимательней присмотреться к другим девушкам. Та же Вера…

– Слышать о ней не желаю! – зло отмахнулся Георг и опять с жадностью притянул меня к себе. – Мне нужна ты, Марго! К черту Веру, к черту всех прочих!..

– Георгий Николаевич! – Мне пришлось применить силу на этот раз, чтобы освободиться от него. – Вы хотите весь дом разбудить?!