Алмазные псы

– Я им не доверяю. Мне в принципе не улыбалось брать их на борт. Не по себе от такого соседства.

– Мне сочленители тоже не нравятся, но если они помогут быстрее отремонтировать корабль, я готов плюнуть на предубеждения.

– А я не готова. Тут мы с тобой расходимся во мнении, так что эту тему больше не поднимать.

– Понял, – ответил Маркарян и добавил, когда пауза уж слишком очевидно затянулась, – капитан.

В конце концов проблема сочленителей отошла на второй план, работа наладилась. Членов экипажа вернули в анабиоз. Ирравель и Маркарян еще немного пободрствовали, а потом тоже погрузились в сон и просыпались раз в семь месяцев, чтобы проверить, как продвигаются дела. Казалось, удастся справиться без посторонней помощи.

Но в один прекрасный день их подняли из анабиоза не по графику. Почти над самой кометой завис темный корабль, напоминающий формой грейфер. Не межзвездный. Видимо, он базировался где-то неподалеку, вероятно, в том же гало вокруг Лейтена 726-8. Его молчание не предвещало ничего хорошего.

– Думаю, это пираты, – сказала Ирравель. – Я слыхала, что пара кораблей пропала в здешних краях, но всё списали на несчастные случаи.

– Почему они так долго выжидали, перед тем как напасть?

– У них не было других вариантов. Здесь мириады комет, но для того, чтобы перескочить от одной к другой, нужно несколько световых часов. Если двигатели у тебя не межзвездные, такое расстояние быстро не преодолеешь. У них, видимо, где-то база, пункт наблюдения, может, в нескольких световых неделях отсюда. Вот они и притаились там, будто паук в центре огромной паутины.

– И что нам теперь делать?

У Ирравели на щеках заиграли желваки:

– А что делает тот, кто угодил в паутину? Драться.

Слабенькие оборонные системы «Ирондели» лишь оцарапали вражеский корабль. Не обращая на них внимания, он выпустил бурильщиков и подтянулся ближе, а потом выплюнул десятки крабообразных машин. Одна за другой они приземлялись за горизонтом, так что поверхность кометы раз за разом вздрагивала. Через несколько минут сенсоры в самых дальних тоннелях зафиксировали присутствие посторонних. Из всей команды успели разбудить только несколько человек, они распечатали арсенал и взяли пистолеты – миниатюрное ручное оружие, предназначенное для усмирения бунтовщиков, если вдруг случится маловероятный мятеж на борту. Потом немногочисленные члены экипажа заняли оборонительные позиции во всех тоннелях.

Ирравель и Маркарян – оба уже сильно на взводе – приблизились к месту, где тоннель делал поворот. Под обувными протекторами шуршал лед, почти такой же эфемерный, как дым. Приходилось следить, чтобы выбросы из скафандров не касались стен, иначе идущих обдавало перегретым паром. Ирравель снова дернулась, когда фотоны на визоре сложились в подозрительную фигуру, но затем взяла себя в руки, сказала себе, что это очередной обман зрения.

Только в этот раз это был не обман.

Маркарян открыл огонь, прикрываясь роботом. Тот накренился, в его корпусе появилась огромная дыра. Из-за поворота выскочили черные крабы, утыканные сенсорами и оружием. Первый, добравшись до поверженного робота, с легкостью разорвал его на части. Эх, если бы только защитники успели активировать и запрограммировать саранчу! Она набросилась бы на пиратов, словно стая фурий, и перемолола их в пригодную для терраформирования субстанцию…

«А может, и нас заодно», – подумала Ирравель.

В облаках пара что-то сверкнуло – электромагнитный импульс. В скафандре Ирравели будто разом заело все сочленения. Стих жалобный скулеж системы циркуляции, теперь капитан слышала лишь собственное учащенное дыхание. Что-то уперлось в ранец на спине, и Ирравель медленно развернулась, боясь упасть и задеть стену. Повсюду мельтешили машины-крабы. На полу в пещере, где их загнали в угол, валялись трупы других членов экипажа, и к ним тянулись по льду розовые кровавые следы из примыкающих тоннелей. Людей убили, а затем приволокли сюда.

В голове вспыхнула мысль: «Надо застрелиться». Но сначала придется убить Маркаряна – вдруг ему не хватит духу покончить с собой. Сквозь визор Ирравель не видела его лица. Хорошо. Превозмогая боль, она направила пистолет и нажала на курок. Но пистолет не выстрелил, а вздрогнул в ее руке, сократив свою мощность до четверти боевого режима.

– Спасибо, что воспользовались оружейной системой, – сообщил бодрый голос.

Ирравель разжала пальцы, и пистолет выпал.

В ее шлеме заскрежетал другой голос:

– Если подумываешь сдаться, сейчас как раз подходящий момент.

– Сволочь, – тихо выругалась Ирравель.

– Ничего более изощренного тебе в голову не пришло? – Незнакомец изъяснялся на каназиане (именно на нем Ирравель и Маркарян говорили на Фанде), но с сильным акцентом; возможно, его родным языком был норт или рус, а может, ему что-то мешало выговаривать слова. – «Сволочь» – это прямо-таки комплимент по сравнению с тем, как называли меня другие клиенты.

– Дай мне чуток времени, я что-нибудь придумаю.

– Положительный настрой – это хорошо.