Алмазный город

Стены подземелья всё больше давили на неё. Вчера ей даже показалось, как мужской голос позвал её по имени: "Ольга!" Потом послышалось, что откуда-то донесся мощный гул. Правда, кроме неё, его никто не слыхал. Неужели у Наташи начались галлюцинации? От этих мыслей она полночи металась по огромной кровати в полусне-полуяви, а под утро вообще проснулась и больше не смогла заснуть.

Вечером, распростившись с Евгением, она вернулась в их общую комнату и полчаса снимала свое маскарадно-выходное платье. Мысленно попросив прощения у хозяина, она снова открыла его гардероб, чтобы облачиться в его майку, которая вполне сносно выглядела в качестве ночной сорочки, и достала тот же японский, халат с драконом на спине.

И вот когда она лежала рано утром без сна, к ней ворвался, едва постучав, взбудораженный Алимгафар. Он выглядел таким несчастным, что Наташа вмиг забыла о том, что порадовалась нахлобучке, устроенной ему Радой. Она видела в нём не молодого гиганта, а подростка-сироту, которого некому было пожалеть.

– Отвернись, – скомандовала она, подметив, несмотря на волнение, сверкнувший в его взгляде интерес, и быстро накинула халат. Набросив на кровать красное в звездах шелковое покрывало, она присела на край и позвала: – Можешь повернуться. Ну, что у нас с тобой случилось? – подмигнула Наташа: мол, помнишь, как мы с тобой в рифмы играли.

– Просто жизнь не получилась, – вздохнув, поддержал он.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – удивилась она. – Значит, жизнь прошла мимо?

– Не смейся, Олька, – тяжело вздохнул он, – так плохо мне не было никогда в жизни. Веришь, впервые узнал, где у меня сердце.

– Рада…

– Нет, дело не в ней. Умер Батя. Ты его толком не знала. И вряд ли хотела бы знать… Помнишь, он был правой рукой Чёрного Паши?

– Тот, что взял нас в плен?

– Тот, –  опять вздохнул Алька. – Но потом мы познакомились, и я понял, какой он хороший человек!.. Не улыбайся так снисходительно. Думаешь, раз контрабандист, так непременно дрянь?

– Не знаю. Но, наверное, хорошие люди не стали бы русских людей в рабство продавать.

– Я не задумывался об этом, –  признался Алька. – Он относился ко мне, как к родному человеку. Заботился. У него никогда не было своих детей, вот он как бы усыновил меня. Даже когда нас поймали слуги Арала…

– Разве ты не из-за него попал сюда?

– Можно сказать, из-за него. Ведь это он мечтал о сокровищах…

– Вот тебе и превратности судьбы, – усмехнулась Наташа. – Сначала он людей в плен брал да в рабство продавал, а потом и самого рабом сделали?

– Да уж, хлебнул он лиха! Получил полной мерой. Я ведь на добыче не работал, а он несколько месяцев трудился как каторжный. Но и тогда не забывал обо мне. Все твердил: "За меня не переживай, я выдюжу! Главное, чтобы ты был обут-одет, да не голодал…" Я ведь предупреждал, чтобы он не шёл в сокровищницу…

– Значит, он на сокровища солнцепоклонников покусился? За это его убили?

– В ловушку он попал. Наступил на плиту, сработал тяжелый самострел. Я-то ничего не знал, сопровождал всемогущего, старался след в след за ним идти, как учили. А Батя был один… Как чувствовал, что погибнет. Перед уходом свой тайник мне показал. Мол, на первое время хватит, когда на волю выйду… А теперь он умер, как же я без него?!

Отчаяние юноши было так велико, что Наташа не выдержала.

– Ты давно на себя в зеркало смотрел? Внешне ты вполне взрослый!

Алимгафар смутился, и ей опять стало его жалко.

– Ладно, не красней, я пошутила. Так ты хочешь отсюда сбежать?

Он оглянулся, а Наташа мысленно проследила пространство вокруг комнаты – никто не подслушивал.

– Раньше мне здесь нравилось, – честно признался он, – и то, что Батя готовился к побегу, я всерьез не воспринимал. Делал, что он просил, а к сердцу близко не прилагал. Жилось-то мне вроде неплохо – солнцепоклонники люди здоровые, сильные, уверенные в себе. Всемогущий маг воспитывал меня с любовью, помог избавиться от детских страхов и сомнений. Словом, я имел всё, что хотел. Видишь, для меня даже девушку с воли привели. До вчерашнего дня я ни в чем не сомневался. Но сначала Рада, потом… сегодня!

Он замолчал, борясь с волнением и не сразу смог заговорить.

– Сегодня я попросил у всемогущего разрешения похоронить своего друга. И маг мне отказал! Батя до сих пор висит там, на стене, пробитый копьем. Так страшно! Я не могу отдать ему последний долг, потому что всемогущий его ужасной смертью решил устрашить других. Я больше не хочу поклоняться такому Богу, который не любит людей! Теперь и я хочу уйти отсюда!.. Я обещал взять с собой Раду, но она не хочет даже видеть меня!

– И правильно делает!

– Правильно… Как же я тогда с ней поговорю? Я не могу и прощения у неё попросить!

– Прикажи, и тебе её приведут. Ты ведь пока всё можешь.

– Не всё, но это могу, – обрадовался он, – а то я так расстроился, что не подумал распорядиться.

– Вызови её сюда, в эту комнату. Я как раз хочу всемогущего навестить, а кроме него да самого Адониса здесь редко кто появляется.

– Спасибо тебе! – он с жаром поцеловал её руку.

– Я, честно говоря, надеялась, что ты продумал план побега во всех подробностях.