Алмазный город

До слуха девушки донеслись голоса с улицы – между домом Тео и зданием напротив, во всех окнах которого сверкали оранжевые огоньки свечей, пролегала тихая аллея. По ней шел поток фабричных рабочих. Одни группами, другие, поотстав, в одиночку, они торопились снять напряжение трудного дня в каком-нибудь из ближних баров. Тео обитал в квартале под названием Крылья, образованном магистралями, которые разлетались в разные стороны от проспекта Лир на манер распростертых крыльев птиц. Здесь располагались в основном доходные дома с дешевыми квартирами, населенными иммигрантами и все теми же рабочими.

Несколько минут спустя Тео уже раздавал чашки – одну, с мятным чаем, Инес (та пробормотала «спасибо» по-линазийски), другую – Аине.

– Утром пойду к Королю на Крови за нашими деньгами, – сообщила девушка.

– Спасибо. А то ей нужно лечение. – Он через плечо взглянул на Инес, которая, укутавшись в одеяла, сидела на полу с чашкой в руках.

Аина наклонилась вперед, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы мать Тео не услышала:

– Тебе гонорара за сегодняшнее хоть хватит?

Он коротко кивнул, потирая руки.

– Теперь ей уже никогда не придется работать. Ну или найдет себе где-нибудь непыльное занятие на полставки, не больше, – где-нибудь, где не придется медленно умирать, вдыхая ядовитые испарения. Я, знаешь, не собираюсь отдавать Стальным баронам обоих родителей…

Он осекся, закашлялся и отошел обратно к плите. Взгляд Аины блуждал между ним, Инес и линазийскими картинами на стенах: одни изображали сельские пейзажи, другие – Террока, бога-сокола, которому жители Линаша до сих пор поклонялись вполне свободно и открыто.

Как и многие иммигранты, родители Тео приехали сюда в поисках работы на одном из бесчисленных заводов. В Линаше они занимались дрессировкой соколов, но постоянные пограничные стычки с каийанцами превратили жизнь этой страны в сущий ад, и вот они эмигрировали – Инес как раз была беременна. Когда в Шумеранде началась война, отец Тео решил, что безопаснее всего ему будет устроиться на строительство железнодорожных дорог близ окраин Косина. Однако поскольку такое строительство относилось к числу ключевых и важнейших проектов для Стальных баронов, король Веррайн позаботился о том, чтобы отправить туда войска в первую очередь. Железнодорожники пытались сопротивляться, но большинство из них погибло. После кончины отца Тео бросил школу и пошел работать, чтобы помогать матери.

…Юноша продолжал готовить еду. Аина села на кровать прямо напротив Инес, которая беспрерывно кашляла и сжимала свой янтарный кулон с выгравированным соколом. Морщины от долгих тревог бороздили уголки ее глаз и губ. Застать дома мать Тео удавалось нечасто – она всегда или пропадала в цеху своей текстильной фабрики, или лежала в клинике с обострением болезни легких.

На какое-то мгновение Аина почувствовала себя в этом доме лишней и подумала, насколько изменилась бы ее жизнь, если бы в восемь лет, после гибели родителей, она каким-нибудь образом перебралась на юг, в Миль-Симас. Других родственников у нее не было, по крайней мере так она всегда считала, но, возможно, в Миль-Симасе все же оставался кто-то, кто приютил бы ее и вырастил как родную. Впрочем, поездка дальностью в полторы тысячи километров до южного края Шумеранда, а оттуда еще и на корабле до Миль-Симаса – удовольствие, мягко говоря, недешевое. И даже если бы она смогла туда добраться, как Аина нашла бы там родичей, о которых ничего не знала?

В общем, сколько бы она над этим ни размышляла, сколько бы ни воображала себе иные варианты своей жизни – ничего толком представить не получалось. Все, что у нее есть, – это Косин и то, что можно из него выжать. Могли бы отец с матерью, несмотря на свою веру в священную неприкосновенность жизни, все-таки гордиться тем, что их дочь стала одной самых грозных наемных убийц в городе, если бы поняли, что другого пути перед ней просто не открывалось? Ведь к чему привела их эта вера? К смертному приговору, и только.

Тео все еще стряпал на кухне. Инес бросила на него быстрый взгляд, затем вдруг наклонилась вперед и взяла руку Аины в свою слабую ладонь.

– Тео вечно попадает в неприятности, мне ли не знать, – зашептала она. – На фабрике он все равно никогда работать не станет, а других возможностей в городе не много. Нам казалось, что здесь будет безопаснее, чем в Линаше… теперь мне кажется, что я не сделала для него всего, что должна была.

– Пока вы болеете, вы никак не сможете ему помочь, – отозвалась Аина. – Он это понимает. И никогда не обвинит вас в том, что ему приходится заниматься тем, чем он занимается.

Горло Инес свел приступ кашля. Она прикрыла рот краем одеяла, а затем снова подняла слезящиеся глаза на Аину.

– Ты сильная, молодая. Ты умная. Я мало чем могу быть полезна вам обоим, но вы держитесь вместе. Держитесь друг за друга. Обещай мне, что не оставишь Тео. Поддерживай его, когда я не смогу.

Аина энергично кивнула:

– Не сомневайтесь.