Алмазный город

Отвернувшись, чтобы спутники не смогли считать с ее лица ту тысячу эмоций, она сказала просто:

– Нам пора к Рориной тетке.

Пробиваясь сквозь толпу, Аина жалела об одном – о невозможности побыть сейчас одной. Безопаснее было бы на крыше, в ее любимом укрытии, в единственном месте, куда она всегда может возвратиться и отдохнуть. Уверенность Аины в себе испарились так же быстро, как вчерашним вечером вернулась к ней.

Свирепый и злобный взгляд золотистых глаз Таннис словно прожигал насквозь ее мозг. Шансы на счастливое – или хоть какое-то – будущее, улетучивались на глазах, как вода сквозь сито.

Одной рукой Аина инстинктивно дернулась к окровавленному шарфу на шее и откинула выбившиеся пряди волос. Остается только найти ближайшего уличного барыгу дурью, купить клея и утопить тревогу в нем. Тогда не придется ни о чем думать. И страх возвращения к бездомной жизни на улицах исчезнет – ибо как можно ее бояться, если не отдаешь себе отчета даже в том, на какой именно улице валяешься? Пуля, выпущенная из ствола Коля, пронзит ее мозг совершенно безболезненно, если она накачается клеем до полной отключки всех органов чувств.

Чья-то теплая ладонь коснулась ее спины, и – вот странность – почему-то Аина не ощутила потребности реагировать обычным способом – отправить прямым ударом в нокдаун того, кому эта ладонь принадлежала. Повернув голову налево, девушка увидела, что Рю взирает на нее с почти физически ощутимым сочувствием. Она вгляделась в его лицо и немного расслабилась.

Никак Аина не могла его понять. Он не знал о ней решительно ничего, кроме того факта, что она пыталась убить его брата. У Рю не имелось никаких оснований доверять ей. Никаких гарантий, кроме ее честного слова. Только что на его глазах она дала слабину, а он, по какой-то немыслимой причине, готов утешать ее вместо того, чтобы воспользоваться случаем и вывести из игры.

Косин такого милосердия не прощает. При этой мысли Аине невольно захотелось как-то защитить Рю. Спасти его от злой участи. Однако… ему известно ее имя, род ее занятий, многие вехи ее криминального пути. Младшему Хираи легче легкого сдать ее властям – особенно теперь, когда она лишилась поддержки Коля. Значит, в первую очередь надо думать, как защитить себя. А для этого необходимо ликвидировать и Рю, и Кауту.

Пользоваться огнестрелом Аина не любила. Дело не только в том, что он напоминал ей о судьбе родителей. Просто палить из ствола… это как-то малодушно. Трусливо. В этом есть что-то безличное, нивелирующее саму идею поединка, отдаляющее охотника от жертвы. Но в случае с Рю, возможно, придется-таки воспользоваться пушкой.

20

Вскоре они достигли южной границы Кучи. Со стороны старого порта и полуразрушенных паромных сооружений, выстроившихся вдоль реки, распространялся тошнотворный запах. Торговая деятельность у этих причалов давно прекратилась, переместившись на север, к западному берегу, и теперь здесь лишь швартовались на ночь баржи, свозившие трупы для захоронения в братских могилах близ старых алмазных рудников. Зловоние от этих мертвых тел отчасти сохранялось в воздухе и днем.

Аина к этому времени окончательно овладела собой, и страх перед повторным нападением Таннис сменился злостью на себя. Может, конечно, дать сопернице уйти и тем самым избежать лишней немилости Коля было мудрым решением. Но, может, и чистой воды идиотизмом. Не слишком ли часто у нее в последнее время опускается рука, занесенная для удара? Сначала там, в особняке, она сохранила жизнь Рю, теперь вот еще и Таннис. А та ведь снова нападет, причем с удвоенной силой – теперь, когда поняла, что Аине не дается последний смертельный удар. Между тем как добивать, не раздумывая, – это один из главных заветов Коля.

– Я понимаю, выбора не было, пришлось защищаться, но как ты думаешь, она всерьез хотела тебя убить? – на ходу поинтересовался вдруг Рю. – Вы же работали вместе и все такое…

Аина вскинула бровь:

– Учитывая, что она едва не перерезала мне глотку, думаю, можно в этом не сомневаться. Конечно, хотела. Более того, чем дольше об этом думаю я, тем сильнее хочу убить ее. Зря упустила такую возможность. Она никогда не звала меня по имени, только «дитя улиц» и всякое такое. И еще вечно таскала без спроса яды, которые я готовила. Давно следовало от нее избавиться!

Не успела Аина произнести эти слова, как сама почувствовала в них нечто предательское. Предательское по отношению к единственному дому и семье, какая была у нее в жизни. К тому же ей ведь нравилась Таннис, она считала ее почти подругой, хоть они и не всегда ладили. Впрочем, теперь Таннис пытается перехватить у Аины задание и между делом порешить ее саму.

Участие на лице Рю сменилось легким отвращением:

– А знаешь, в тебе очень много жестокости.

– Это для тебя много. В твоей системе координат. А по мне, так я – сама уравновешенность и мягкость.

Услыхав это, Тео расхохотался в голос.

– Заткнись, а? Я не с тобой разговариваю.