Алмазный венец севера

Тот усмехнулся в седой ус и заговорщически подмигнул.

— Прошёл слушок, вроде бы разведка доложила: из двенадцати паладинов Круглой Залы нынче только семь осталось. Под Карлсбургом их передовую армию позавчера неплохо в мешок зажали. Потом вырвались-таки, паскуды, но кровью умылись по самое немогу и город сдали.

Ларка в ответ кивнул с одобрительным жестом и небрежно-уважительно откозырял.

— Удачи, ребята!

Кавалеристы своими копьями отсалютовали столь же по-свойски, и вскоре скрылись за поворотом дороги. А та принялась опять неспешно ластиться под ноги.

Сержант угрюмо молчал и думал о чём-то своём. Временами он то ускорял неспешный шаг, то замедлял — смотря какие мысли носились под его квадратной фуражкой артиллериста. Один раз даже вздохнул глубоко, остановился. Очнувшись от своих раздумий, он оглядел окрестности и вытер рукавом вспотевшее круглое лицо. С вершины пологого холма открывалась привольная, чуть тронутая зноем степь с редкими купами зелени в низинах.

— Если любит — поймёт… спасибо, поручик. Очень верные слова, — рукопожатие его оказалось неожиданно крепким.

Расстроганный Ларка пожал плечами. Ну как тут ответишь? А пёс его знает! Впрочем… во фляжке после вчерашнего ещё осталось немного того зелья, что уважают настоящие мужчины. Но так, без чрезмерности, и сейчас по глотку пришлось как раз кстати.

— В сугубо целительских, лекарских целях, — строго, но с отчего-то смеющимися глазами предупредил он. — Настойка на семи очень хороших травках.

Сержант понятливо кивнул.

— Для после ранения, — и вновь холмы да перелески принялись неспешно утекать назад с утомительной монотонностью…

В небольшом исправном селе на перекрёстке всяких армейских и тыловых чинов оказалось как бы не больше, чем мало-помалу отходящего от первоначального шока населения. За весьма малое время Ларка и сержант успели основательно подзаправиться у полевой кухни, вдоволь подрать глотки в битком набитой комендатуре, и даже в своё удовольствие пособачиться со снабженцами. А всё же, нет худа без добра — перемигнувшись с пухленькой смешливой писарихой в углу, сержант вмиг что-то там выяснил, и выкатился на крыльцо изрядно повеселевший.

— Во! — он помахал в полуденном зное какой-то бумагой. — Через полчаса в нашу сторону пойдёт конный обоз с харчами, а мы при ём вроде как дополнительной охраной будем.

— Ноги не бить, да и быстрее в часть доберёмся, — улыбнувшийся Ларка сообразил маленькую военную хитрость сразу.

В самом деле, быстро договорившись с тощим сержантом-возницей второго срока службы, оба молодых парня забрались в добротную крытую фуру. Некоторое время повозились, удобнее устраиваясь на мешках с тёплым и ещё ароматно щекочущим обоняние хлебом. Выдохнули с блаженством, улыбнулись друг другу счастливо.

А потом заскучали.

Серый полотняный навес мерно покачивался и подрагивал над головами, возница что-то монотонно напевал под нос и временами безо всякой надежды на успех подгонял своих сонных меринов. Сзади виднелись ещё пяток фур, влекомых унылыми и пыльными клячами, и постепенно скука одолела обоих парней до чрезвычайности. Сержант зевнул так, что едва не вывихнул челюсть, и заворочался на тюках.

— Эй, служивый! Ты хоть другую песню знаешь? — он скривился и передразнил. — Дорога на Саларкан, дорога на Саларкан…

Ларка уже придремал, удобно устроившись на мешках с фуражным зерном. Под полог иногда залетал освежающий ветерок, отгоняющее мух заклинание давешнего знакомого магика ещё не выветрилось — а намахавшиеся за вчера и сегодня ноги приятно гудели.

Возница хмуро зыркнул через плечо, неопределённо что-то умгукнул. Однако через буквально дюжину стуков копыт до одуревающих в фуре двоих снова донеслось протяжно-заунывное пение.

Ой-тей-йот, Саларкан!
Семь тысяч до неба,
Семь тысяч до моря,
Семь тысяч до дома.
Омма!
Камни и лед.
Милая ждет.
Карз т-бак тей Йот!
Омма! Омма!

(импровизация Скади)

Они переглянулись и заржали с той заразительной весёлостию, что только и бывает от безделья. Впрочем, закат, а с ним и ночлег неумолимо приближались, а там и положенное по уставу время для сна…

С мерзким визгом в фуру залетел первый вечерний комар и тут же устремился к соседу.

— Ах ты, мерзавец, пособник святого воинства! — ругнулся вкрай одуревший сержант и смачной оплеухой раздавил на своей щеке наглого летучего кровопийцу.

Ларка очнулся от полудрёмы и перекатился ближе к передку. Что-то талисман за пазухой слегка нагрелся…

— А ну зажди, деда, придержи своих рысаков, — он вроде бы небрежно, краем глаза пригляделся к чернеющему впереди лесу.

Судя по легчайшей серебристой дымке, что уже витала впереди над самой землёй, водичка там имелась определённо. Если не ручей или речушка. Однако, как парень ни всматривался и ни прислушивался, что-то никак ему не хотелось отпускать плечо возницы.

— Что там? — между мешков с проворством крота наружу высунулся сержант, и его распаренная от жары физиономия зашептала в ухо. — Засада?