Альмод

Солнце садилось, и начинал идти снег. Люди от неожиданного приказа растерялись и не знали, что делать. Многие еще не успели отойти от похорон своих товарищей. Но громогласные речи Горта привели людей в чувства. В его голосе был тон повелительный, королевский. По одному люди начали вызываться добровольцами и подходить к своему командиру. После он распределил уцелевших лошадей. Первыми обеспечили конями конвойный отряд, затем наиболее опытных всадников, сам принц предпочел пойти пешком.

Собрав провиант и оседлав лошадей, воины выдвинулись в поход для освобождения очередного поселка.

Пройдя вниз по течению Вейга, отряд Горта прибыл в небольшую рыбацкую деревеньку, она не была отмечена на карте, которую дал принцу лорд Дьярви. Уже темнело, и Горт послал вперед всадников, чтобы осмотреться. Воины галопом промчались по узким улицам деревни. В ней было всего с десяток домов, на берегу все еще остались рыбацкие сети. Остальные солдаты во главе с Гортом прошли по улицам, вламываясь в дома, но, никого не было. Эта деревня была опустошена оборотнями, как и многие другие поселки.

– Нет! Она лишь маленькое дитя! Оставьте ее! – Раздавалось чье-то рыдание в конце улицы.

Добежав до всадников, Горт увидел, что трое его гвардейцев пытаются удержать пожилого мужчину, сильно исхудавшего и уже лысеющего.

– Она всего лишь маленькое дитя! – Упав на колени, взмолился старик.

Другой гвардеец отрывал девочку в окровавленных простынях от рук женщины, по-видимому, ее матери. На вид ей было не больше тридцати. Девочка, светловолосая, крошечными ручками цеплялась за подол матери. Она изловчилась и вырвалась из рук гвардейца, простынь сползла с ее тела на снег, обнажив ее. И тут Горт увидел на ручке у малютки следы зубов. Рана уже почти затянулась, но все еще кровоточила.

– Она оборотень, поэтому гвардеец и отнимал ее у родителей. – Понял принц.

– Оставьте их! – Приказал Горт.

Воины отпустили несчастных. Отец принялся обнимать и целовать дочку.

– Спасибо Вам, сир. Спасибо. Она еще дитя, она ни в чем не виновата! – Будто бы что-то пытаясь доказать Горту, восклицал старик.

– Она станет волком, нельзя ее оставлять, милорд. – Вмешался один из гвардейцев.

– Простите меня, но быстрая смерть для вашей дочери будет избавлением от проклятия, это лучше, чем то, что ее ждет. – Положив на плечо старого рыбака свою руку, сказал Горт.

– Она не проклята, сир. – Спокойным голосом, ответил старик.

– Милорд, луна.

Горт взглянул на небо, он уже и не заметил, как наступила ночь. И вот из-за густых облаков едва пробивался свет звезд, а из плотной тучи плавно выплывала луна. Сегодня было полнолуние. Лунный свет озарил лицо девочки, ее голубенькие глазки заблестели яркими желтыми бликами.

Всхлипывание девочки сменилось плачем, гвардейцы не отрывали взгляда от малышки, а руки держали на рукоятях мечей.

Тем временем плач сменился криком. Она вырвалась из рук отца. Горт еще прежде не видел обращения. Зубы ее начали выпадать, а из окровавленных десен полезли клыки, маленькие клыки, как у волчонка. Глаза поменяли цвет на ярко-желтый, когти, вырвавшиеся из фаланг пальцев, выдавили ногти. Горт услышал хруст костей, все тело девочки менялось и перестраивалось. Лицо начало вытягиваться и приняло форму собачьей морды. Крик перестал быть человеческим, а стал звериным рыком. Горт сделал взмах топором, собираясь прекратить муки девчонки. Но перед ним выросла тощая фигура ее отца.

– Нет! – Взревел он.

Горт не сразу понял, что донеслось до его ушей крик или рычание зверя.

– Уйди старик.

Горт схватил свободной рукой дряхлого старика за плечо, собираясь отшвырнуть в сторону. Но в ответ на его усилие старик, как вкопанный, остался стоять на своих двоих.

Он откинул руку принца, и обеими руками ударил его в живот, да с такой силой, что Горт повалился с ног, топор вылетел у него из руки. А старик снова взревел.

–Арррхааа!

Овчинный тулуп, расшитый цветными заплатками, разорвался на теле рыбака под напором мышц, освободившихся из заточения его дряхлого тела. Пепельные волосы стали угольно-черными, ноги в коленях надломились назад и старик на мгновение, потеряв равновесие, припал к земле, но тут же подняв голову, рывком бросился на Горта. Это уже был не немощный старик, исхудавший от голода, а оборотень. Когти сверкнули черной молнией перед лицом Горта. Он еле успел перекатиться в сторону и избежал участи быть разорванным, что не скажешь об одном из его воинов, который, замешкавшись, не успел вынуть меч из ножен. Рядом стоявший всадник вонзил копье в грудь зверю, но тот, разъяренный, поднял воина как игрушку и быстрым движением оторвал ему голову. Три воина, которых он некогда просил пощадить его дитя, вонзили серебряные клинки в его покрытое черной шерстью тело. Падая на колени и уходя из жизни, зверь размахивал когтями, пытаясь забрать с собой очередную жертву. Но все было тщетно, и волк повалился, испустив последний вздох.