Алое Пламя (СИ)

Дракон поливает пламенем, обхватив лапой башню, не горящие участки города, прерываясь на рёв и зарядку очередной порции огня. Вермир увидел огромный чешуйчатый живот и мощные, сухие, но с тем мускулистые лапы с небольшими когтями, толстый хвост с шипованным кончиком, вышел и посмотрел наверх, на вытянутую, приоткрытую морду с шипами на челюсти.

— Кто ты?! — закричал Вермир со всей мощью голоса. — Ответь!

Дракон, несмотря на собственный рёв, плач людей, крики и стоны, всё же услышал Вермира и изумлённо повернул голову, затихнув. Вертикальные, карие зрачки на миг прикрылись веками, Вермир что-то увидел в них, проблеск разума, но дракон яростно заревел, раскрыв пасть, полную остроконечных, как сталагмиты, зубов.

— Ты не он, — тихо сказал Вермир, разочарованно качнув головой.

Огромная лапа отлепилась от башни и со скоростью и силой ударила по Вермиру, но лишь продырявила крышу. Вермир инстинктивно отпрыгнул, но не смог совладать с инерцией и просто упал, проехавшись лицом по крыше. Смотря на ревущего дракона, как лапа вылетела из дыры с крошкой камня и черепицей и пошла, словно бур, сдирая крышу, он пожалел, что лишился ярости так рано, что это пламя, ведущее его через тьму, потухло, оставив одного, усталым, заблудившимся. Место гнева заняло хладнокровие, не позволяющее рваться вперёд и чувствовать наслаждение боя, но и не дающее сил. Сейчас, перевернувшись на спину и смотря на приближающуюся смерть чистым взором, Вермир понял, что силы есть, немного, но есть. Их даёт животный, обжигающий страх смерти, прямо, как в тот раз, когда его держали шестеро, а блеск кинжала казался таким неотвратимым. Этот страх подбрасывает силы, как уголь в печку, чтобы ехать дальше. Вермир активно заработал ногами и помогал руками, пытаясь отползти крабом с линии атаки, но сила толчков оказалась слишком сильной, он отлетел, словно по скользящей трубе, и покатился с крыши. Лапа ударила в воздух и остановилась, дракон раздражённо заревел и развернулся, оттолкнув башню и махнув толстым хвостом. Вермир вонзил тупой край щита в крышу, сдирая черепицу, и смог затормозить падение, ногами упёршись в крышу, но когда поднял взгляд, то увидел, как дракон, словно кот, сидит наверху и раздражённо машет хвостом, заряжая пламя. Даже отсюда, в дистанции нескольких метров, Вермир почувствовал жар, не тот, что в башне, не просто разогретый воздух, а пламя, сдирающее кожу, почувствовал и сжался в комок, выставив щит. Сидя на коленях, посадив голову так низко, насколько смог, ожидая всепожирающее пламя, он понял, что хочется побежать куда-нибудь, хоть с крыши, хоть петлять по ней, словно заяц от волка, но сбежать. Он не поддался панике, отбросил эту надоедливую мысль, надеясь на лучший исход, хоть и знал, что даже щит не способен полностью отразить и поглотить пламя дракона. Секунды растянулись, как плавящаяся резина, но настал миг, когда под неровный стук сердца из пасти вырвался нестройный поток пламенем, рычащий, пытающийся вырваться из траектории, сжигающий всё на пути. Пламя врезалось в щит, впитываясь, как вода в губку, разделяясь на части. Отдача от потока чуть не вырвала щит, но Вермир вцепился, как клещ в мясо, и почти сразу же почувствовал непонятное изменение температуры, то ли руку кипятком облили, то ли высунули на жуткий мороз. Оно не прошло, но через секунды руки, плечи, бока, почти всё тело прожгло, Вермир почувствовал, будто кожа горит, сжимается, как пластик, будто горит заживо, посмотрев на левое плечо, он увидел, как одежда чернеет и увядает, будто цветок на холоде, и превращается в прах, рассыпаясь на пропадающие в огне части. Вермир отвернулся, зажмурился и закричал, выпуская сжирающая боль, крик хоть и не смог противостоять ярости пламени, но боролся, словно свеча, задуваемая ветром. Поток пламени закончился, будто обрубили, Вермир поднялся, чувствуя, как стучит кожа почти по всему телу, держа раскалённый щит. Дракон выпрямил длинную шею, поражённо моргнул, и несколько секунд смотрел, не веря, взревел, но в рёве поселился страх.