Алоха, мой друг

– Вот, в последнем классе… перед старшей школой… Я не слушал и думал, что защищён, что нападают на кого-то определённого! На девушек хрупкого телосложения, на тех, кто не умеет давать отпор, – проговорил я, судорожно всхлипывая. – Воспоминания вернулись, потому что я дотронулся до Ланы! Давай сходим к ней ещё раз? Ну пожалуйста! Ты же теперь знаешь, в чём проблема? Не допустишь, чтобы я прикоснулся к статуе? Мы обязательно найдём цветок. Если не этим летом, так следующим. Рано или поздно он вырастет. Вырастет же, да?

Но Келвин был другого мнения. Он печально качнул головой и, набравшись мужества, заявил:

– Нет. Ты его не сорвёшь. Ни сейчас, ни потом.

– Что?.. Почему?!

– Невозможно каждый раз полагаться на магию. От себя не убежишь.

– Оно навсегда со мной! Навсегда, понимаешь? Через лет десять, может, и успокоюсь, но никогда не забуду. Не смирюсь с этим фактом! Когда другие люди в старости будут рассказывать внукам о первой любви, первых победах и неудачах, что расскажу я? А итоги? Между полезных и пустых дел втиснется нечто уродливое и противное. Галочка, научился бренчать на гитаре, галочка, порекомендовал покупателю Ханы крутую книгу, прочитав которую, тот загорелся идеей и открыл кондитерскую, галочка, был изнасилован.

– Остаётся один выход, – начал деликатно Келвин, – обратиться за помощью.

– Исключено!

– Напиши заявление. На тебе, как и на одежде, есть следы.

– Я стирал трусы и штаны.

– Для этого и нужна экспертиза, – добавил он веско, стирая вовсю катящиеся слёзы.

– Меня осмотрят специальные врачи?

– Да.

– Они будут задавать неловкие вопросы, – сказал я, вскочив со ступени.

Келвин попробовал схватить меня за руку, но я лишь отмахнулся и, больно ударившись о перила, зарыдал с новой силой.

– Если пройдёшь терапию, то полегчает.

– Ага, конечно!

– Я не говорю, что ты полностью оправишься от травмы. Читал, да и то мельком, что жертвы насилия вновь учатся доверять и повышают самооценку.

– Для чего мне терапевт? Он выполняет работу, как и все врачи, только для того, чтобы получить деньги. Не справится!

– Врачи не так уж и глупы, – заметил Келвин. – У них есть знания и опыт.

– Знаниями здесь не обойдёшься! Неужели абсолютно незнакомый человек способен понять и заодно вылечить?

– Конечно же нет, но он будет одним из тех, кто сможет, – сказал он, настойчиво пресекая мои возражения. – Я не знаю, что ты чувствуешь, и врагу не пожелаю испытать то, что прошёл ты, но если разрешишь – мы к твоим услугам.

– Кто это мы?

– Родители, друзья… я. Ты не хочешь, чтобы он был наказан и чтобы его посадили?

– Не знаю. Единственное, чего я хочу, так это спрятаться в угол подальше от всех, чтобы меня не доставали. Чем меньше внимания, тем проще! Тебе неприятно?

– Что?

– Трогать меня.

– Нет, – удивлённо произнёс Келвин, – что в тебе неприятного?

– Я грязный!

– Неправда.

Улыбнувшись сквозь слёзы, он тихо поднялся с лестницы и проговорил так же уверенно, как и прежде:

– Я люблю тебя. Вне зависимости от того, что было раньше. Вот, смотри, как я ворошу твою чёлку. Видишь, как ласково? Или плачу. Думаешь, я бы плакал без причины? Потому что жалею чисто по-человечески? Я не сочувствую, если не проникаюсь. Если я мимоходом прочту новости в интернете о том, как погибли рандомные люди, то ничего не почувствую. Так уж я устроен.

Казалось, только во второй раз мне удалось осмыслить выражение, таящее настоящее волшебство. Келвин не жалел меня, а искренне поддерживал и любил. У него были честные намерения и планы.

Привалившись к перилам, я ответил его же словами. Нас связывали чувства, основанные на общих интересах и бескорыстии.

– Мы попробуем это вынести.

– Что, если не получится?

– По крайней мере, попытаемся. Сам говорил, попытка не пытка.

Мы пришли к выводу, что проработка травмы избавит меня от постоянных страхов.

– Я боюсь говорить с родителями. Маму хватит удар.

– Её хватит удар в том случае, если она обо всём узнает от кого-то, кроме тебя, – сказал Келвин, шмыгая носом. – Правда лучше сладкой лжи.

– Она бы согласилась.

Слёзы на его лице подсохли, он был настроен крайне решительно.

– Скажу, но завтра.

– Почему не сегодня?

– Хочу всё обдумать.

– Пойду с тобой, чтобы не было так страшно, – произнёс Келвин ласково и, предложив умыться, провёл до ванной комнаты.

Глава 16

Кто-то связывает зиму с глубоким безмятежным сном, когда вместе с природой отдыхает и человек. Восполняя запасы, накапливает силы, которые пригождаются весной после мига приятного пробуждения. У меня было иначе. Моё пробуждение совпало с днём вылета «Боинга-787» в Мельбурн21, где должно было состояться награждение победителей конкурса. Келвин выиграл приз зрительских симпатий. Его родители озадаченно переваривали произошедшее и очень удивились, когда увидели фотографии с парнем, преминув похвастаться новостью среди коллег и старых знакомых.

Я познакомился с семьёй Бэрри поближе. Как и ожидалось, они приняли меня холодно, почти что безразлично.