Алонофобия и её последствия (СИ)

— Но когти…

Кот выгнул пальцы назад.

— На тот момент это волновало только меня. Но я тебя вроде не поранил, так что я молодец.

— Молодец…

Маринетт поправила волосы и беспомощно посмотрела на Тикки. Квами сидела на спинке кресла и слушала откровения Кота практически с тем же удивлением, что и сама Дюпэн-Чэн.

— А как я… раскрылась?

— Эм, ну… ты сказала, что все хотят Ледибаг, и, раз я сопротивляюсь, то я тоже хочу Ледибаг, а не Маринетт… и перевоплотилась.

Маринетт с такой силой шлёпнула ладонью себя по лицу, что сразу же болезненно зашипела. Нуар приложил прохладные пальцы к наверняка покрасневшей от удара коже и неодобрительно покачал головой.

— Так ты что, сопротивлялся? — спросила Маринетт.

От боли, — славься фейспалм, честное слово, — её смущение заметно притихло. Сложно нервничать, когда у тебя половина лица горит. Вот же… сила есть, ума не надо.

— Изо всех лап, — наконец улыбнулся Кот. — И у меня даже вышло! Так что ты, миледи, всё ещё девушка непорочная, и можешь подарить себя тому, кого любишь!

— Вряд ли Адриану нужны такие подарки, — проворчала на это Маринетт, ожесточённо растирая лицо.

— Ну, я бы не был столь категоричен…

— Ладно, Кот, у меня остался ещё один вопрос.

— Слушаю, миледи.

— Точнее, два.

— Дважды слушаю.

Он продолжал улыбаться, слава богу, и смотрел на Маринетт без отвращения, неприязни или разочарования. За одно этого Дюпэн-Чэн была готова расцеловать напарника в обе щёки.

— Как во всём этом замешан Алон Дюпре и что ты собираешься с ним делать?

У Нуара дёрнулась щека.

— Ну, миледи, с чего бы мне…

— С того, что минут пять назад ты сказал, что ему не поздоровится в скором времени. Поэтому отвечай. Мне бы не хотелось, чтобы из-за какого-то Дюпре у тебя были проблемы.

Улыбка Нуара стала холодной и злой. Острые зубы блеснули, как электрический разряд мурены.

— Я ничего не буду с ним делать, миледи. Обещаю тебе как Кот Нуар.

========== Часть 7 ==========

Комментарий к Часть 7

Глава немного меньше, чем другие.

Но добавлять что-то сюда, на мой взгляд, это просто кощунство.

Приятного чтения (и да, мотивирующий донат сработал. Благодарю!)

Алоха!

Адриан не собирался обманывать Маринетт. Во-первых, она была его дорогой подругой — как для Кота, так и для его гражданской личности. Во-вторых, она была его возлюбленной — опять же, как для Адриана, так и для его когтистого альтер-эго. Обманывать её казалось последним делом, и Адриан совершенно точно не собирался врать своей Багинетт.

Однако он всё-таки был котом, где-то глубоко в душе. И, хотя он не мог врать, он вполне мог бы немножко схитрить. Самую капельку, только для того, чтобы разобраться с одной очень противной, мелкой мошкой, которая только и может, что всё портить.

Адриан хмыкнул и прищурился. Он стоял, привалившись спиной к грязной стене какого-то всеми покинутого здания, и наблюдал. Объект его интереса сидел в кафе через дорогу и мило беседовал с девушкой, что была до чёртиков похожа на Маринетт.

Поправочка: девушка выглядела как Маринетт, спасибо косметике, парику и одежде. Вот только под всей этой шелухой на Алона Дюпре холодными голубыми глазами смотрела самая знаменитая стерва Парижа — Хлоя Буржуа.

Адриан наблюдал за спектаклем, который устраивала его первая подруга, с нескрываемым интересом, злым удовлетворением и капелькой жалости: от Хлои ещё никто не уходил. С возрастом её детские желания напакостить кому-нибудь переросли во взрослую озлобленность по отношению к тем, кого она считала «отбросами»: к насильникам, дилерам наркотиков, алкоголикам, обманщикам и притворщикам. Адриан мог только благодарить Поллен, — это квами пчелы, оставшаяся с Хлоей вместе с талисманом, — за коррекцию поведения блондинки в нужном русле. Пусть уж лучше изливает своё недовольство на тех, кто на него нарывается.

Больше всего Хлоя ненавидела насилие над женщинами. Адриан не спрашивал, почему так, — скорее всего, опять же, благодарить стоило Поллен и то, что Хлоя стала маткой для кучи пчёлок, — но при этом видел положительное влияние её мерзкого характера на улицы города. Процент сексуального насилия снизился до рекордных отметок, лучше было только в Корее; домашнее насилие стало таким редким, что полиция практически забыла о том, что это такое; феминизм, в хорошем его смысле, расцвёл, и девушки даже стали спокойнее выходить из дома после наступления темноты.

А всего-то и надо было ввести химическую кастрацию для насильников и ужесточить наказания для провинившихся. Сначала это, конечно, вызывало общественный диссонанс… но потом Хлоя сделала что-то как Квин Би, и недовольство людей просто рассосалось.

Адриан до сих пор не знал, как она этого добилась. И он не был уверен, что действительно хочет знать.