Алонофобия и её последствия (СИ)

Ольга, часть посвящена вам. Ибо вы мой главный мотиватор, не давший забыть про историю.

Маринетт резко распахнула глаза и сделала глубокий вдох.

Сердце у неё стучало, как бешеное, а ладони оказались холодными и мокрыми от пота. По спине тоже ползло несколько противных капель, одеяло скомкалось, простыня под девушкой оказалась отвратительно намокшей. Шею холодило, волосы можно было буквально выжимать от пота.

От отвращения Маринетт поморщилась: такие вот «влажные» ночи не были для неё в новинку, особенно учитывая регулярные нападения акум и сложные для психики будни супергероев. Однако теперь в кошмарах ей являлись не страхолюдины, созданные больным воображением Бражника и человеческими эмоциями, а одна вполне конкретная личность.

Алон Дюпре, конечно же. Кто же ещё?

И, хотя Дюпре не показывался на её горизонте уже больше месяца, Маринетт никак не могла отделаться от фантомного ощущения его рук на своём теле. Несостоявшееся изнасилование оказалось пережить намного сложнее, чем девушка когда-либо предполагала.

Казалось бы, ну что такого, произошло и произошло, пусть. Let it go, let it go, как пела Эльза в отличном мультике. Вот только что-то у Маринетт совершенно не получалось «go» эти проклятые мысли из своей головы.

В течение дня она мало думала о произошедшем — слишком много было обычных дел. Кончилось лето, — наконец! — и началась учебная пора. Маринетт оказалась завалена под горой бумаг и информации, она искала нужные книги похлеще чем легавая добычу. К тому же из «отпуска» выполз Бражник, и акумы вновь стали появляться в городе стабильно раз в неделю.

День был занят учёбой, боями и помощью родителям в пекарне. Зато вечера и ночи, свободные от дневных забот, оказались слишком привлекательными для нервозности и пустых переживаний.

Маринетт тонула в несвершившемся. Она боялась, что нечто подобное может произойти вновь, — ведь оно же чуть не произошло с ней, несмотря на то, что она — Ледибаг! — вот только во второй раз насильник доведёт дело до конца. И тогда Маринетт будет опорочена, и Адриан не взглянет на неё, и…

И всё это было глупо до зубовного скрежета, Маринетт это отлично понимала, но никак не могла собрать свои мысли в кучу.

Не помогали ни успокоительные, ни медитация, ни Кот. Ушастый бегал к своей подруге намного чаще, чем раньше, и Маринетт называла это «решением дилеммы Ледибаг»: Кот узнал личность напарницы; она совпала с личностью его подруги; Кот теперь мог с чистой совестью ухаживать за своей миледи во всех её ипостасях, что он и делал. Если бы Нуар не был занят чем-то очень секретным и появлялся хоть чуточку чаще, то Маринетт, она была уверена, не смогла бы устоять от обаяния и настойчивости напарника.

Вот бы Алья порадовалась, в самом деле.

Умывание и даже холодный душ не помогли Маринетт прогнать из тела болезненную слабость. Перед тем как выйти из ванной девушка замерла на секунду перед зеркалом. Из серебристой глубины на Маринетт в ответ уставилась уставшая и озлобленная девица, которой было бы неплохо выспаться и отъесться.

Впрочем, ничего нового.

День у Маринетт был свободен: ни учёбы, ни патрулей, ни каких-либо планов. Квартира оказалась убрана, еда на неделю заготовлена — Сабина накануне, видимо, также маялась от безделья, как сейчас Маринетт.

— И что мне делать? — проворчала девушка, мрачно осматривая идеальную чистоту квартиры. — Тикки?

Квами летала кругами, зажав в лапках большущую печеньку и разбрасывая сладкие крошки то тут, то там. Маринетт даже не стала делать подруге замечаний: вокруг оказалось настолько чисто, что ей просто физически хотелось хоть как-то разрушить эту идеальность.

— Ну, мы всегда можем попрыгать по крышам…

— Что-то я не вижу акум на горизонте.

— Нам ведь не обязательно ждать акум для перевоплощения, правда?

Маринетт посмотрела в кристально-чистые голубые глаза квами и усмехнулась.

— Конечно, не обязательно. Но раньше ты, вообще-то, ругала меня за использование сил в личных целях.

От мягкого укора Тикки только отмахнулась, едва не выронив печеньку:

— Ой, Маринетт, если бы ты меня хоть раз послушала бы!

— Ладно, ладно… пошли на балкон.

Выйдя на улицу, Маринетт глубоко вдохнула сладкий воздух. В ароматах вокруг всё ещё звучало лето, но осень начинала привносить в общую гамму свои ноты. Прохлада и лёгкий душок прелых листьев оттеняли яркость летнего воздуха как виноград дополнял вкус сыра.

Ну или как Кот дополнял Ледибаг. Тоже неплохое сравнение.

Тикки дожевала печенье, на несколько мгновений став похожей на огромного и очень усердного хомяка. Дождавшись, пока щёки квами вернутся к нормальному размеру, Маринетт скомандовала:

— Превращение!

Сила вспыхнула в её теле и растеклась по позвоночнику привычным жарким цунами. Каждый раз Маринетт казалось, что мощь камней Чудес когда-нибудь просто перемелет её хрупкие косточки, заменив своим волшебством уничтоженное. Поначалу Маринетт даже беспокоилась, что Тикки может быть каким-то волшебным паразитом. которому не терпелось занять место самой Дюпэн-Чэн…