Алонофобия и её последствия (СИ)

Естественно, Дюпре её реакцию расшифровал по-своему.

— О, я вижу, ты поняла, — промурлыкал он, склонив голову набок. — Ошеломительно, не так ли?

— Невероятно, — крякнула Маринетт.

Почему-то в её голове образ Дюпре начал сливаться сначала с Котом, — ну, новый Копикот неплохо отыгрывал их похожесть, стоит признать, — а затем и с Адрианом. Были ли в этом виноваты зелёные глаза, светлые волосы или улыбка, Маринетт не знала. Однако теперь Дюпэн-Чэн совершенно никак не могла злиться или раздражаться на Дюпре.

А это уже было плохо.

Она встала со своего места и едва не упала из-за качнувшегося вокруг мира. Картинка перед глазами накренилась вбок, затем в другой, и наконец выровнялась.

— Так, я вижу, тебе лучше не стало, — заметил Дюпре, также поднимаясь. — Пошли-ка, провожу тебя до дома.

Она попыталась было отмахнуться от его рук, но и это движение далось ей с трудом: легендарная Ледибаг, великая парижская героиня, едва попала в стоящего рядом с ней мужчину.

Голос Дюпре звучал как-то отдалённо, словно Алона приглушили подушкой. Маринетт бы хотела, чтобы так оно и было. Никакого Дюпре в её жизни — никаких проблем. И всё отлично. Она вздыхает по Адриану, читает с Котом, шьёт и бегает по крышам по ночам. Идиллия. Без алонофобии и её последствий в виде нервной дрожи, передёргиваний и холодных липких ладошек.

Вроде бы рядом с Маринетт была ещё официантка. Спрашивала что-то… Дюпэн-Чэн не помнила. Не понимала. Голова кружилась, было жарко и душно, хотелось скулить. Когда Алон, — Кот? Адриан? — вывел её из кафе, Маринетт немного оживилась из-за свежего воздуха и даже смогла пройти пару метров сама, прежде чем снова привалиться плечом к мужчине рядом.

Такое было часто. Она буквально висела на её Коте после нападений некоторых акум или демонов, и Нуар осторожно придерживал её, не давая совсем уж скатиться на асфальт. Обычно они добирались до ближайшей подворотни, где отсиживались, пока кто-нибудь из них не придёт в себя достаточно для того, чтобы оказать помощь другому.

Так что не было ничего удивительного в том, что Маринетт потянула Кота, — ведь рядом же с ней был её Кот, верно? Верно?! — в первый попавшийся переулок. Что покорно приняла из его рук какую-то очень сладкую таблетку, мгновенно распавшуюся на гранулы на языке.

И что даже не оттолкнула его от себя, когда Кот её поцеловал.

Это же её Кот!

…верно?

Комментарий к Часть 3

Картина, которую упоминала - портрет Иоанна Крестителя, за авторством Леонардо Да Винчи. Девятый номер.

https://www.smaidaeksperti.lv/ru/ulybka/15-znamenityh-i-zavorazhivayushchih-ulybok-v-mirovoy-zhivopisi-77

========== Часть 4 ==========

Момент, когда Дюпре и Маринетт выходят из кафе, Адриан пропускает. Он слишком увлечён собственными мыслями: беспокойством, недовольством, раздражением и страхом. Все эти тёмные твари рвут его сердце, и Адриану только и остаётся радоваться тому, что костюм Нуара снижает восприимчивость Бражника к эмоциям супергероя.

Кот сидит на крыше здания напротив злосчастного кафе, и невидящим взглядом смотрит на входную дверь заведения. Он пропускает момент, когда Дюпре выводит Маринетт из здания, однако его внимание тотчас концентрируется на них, когда девушка тянет Алона в переулок.

Пустой переулок. Что за…

Адриан напрягается и достаёт жезл. Откидывает крошечную крышечку, чтобы добраться до нужного экранчика, и наводит тот на удаляющуюся парочку. Волшебный прибор помогает, как обычно: увеличивает картинку настолько, что Адриану становится кристально ясно, что что-то не так.

Маринетт практически виснет на Дюпре. Неужели ей стало хуже? Настолько, что она даже не позвонила ему-Адриану?

…ох, да кого он обманывает. Она бы не позвонила ему, даже если бы была на смертном одре. Маринетт всегда была слишком доброй и глупенькой, чтобы позволять кому-то другому разбираться с её проблемами. Не важно, был ли это несделанный урок или же что-то более серьёзное. Вроде неожиданной болезни.

Адриан продолжает смотреть. На то, как Дюпре осторожно прислоняет Маринетт к стене. Как что-то говорит ей, как девушка бездумно кивает и открывает рот, как Дюпре даёт ей какое-то лекарство и успокаивающе гладит по рукам. Маринетт плохо, это видно, и только это не даёт Адриану сорваться с места, чтобы отпихнуть Дюпре от подруги и засунуть проклятого Копикота в ближайшую мусорку.

Потому что Дюпре, видимо, помогает. Адриан и сам не раз и не два поступал так же, как он: поддерживал, успокаивал свою Леди, помогал ей, давал лекарства, отводил в тёмные переулки, чтобы горожане не видели слабости своих защитников. Ждал, так же преданно заглядывая в глаза, когда Леди станет лучше. Хотя бы настолько, чтобы добраться до дома самостоятельно, с помощью йо-йо или обычного автобуса.

Но ни разу, чёрт бы его подрал, Адриан не целовал Ледибаг, близкую к обмороку!