Алпамыш

Под копыта гвозди забивать взялись —

Так, что гвозди в бабки самые впились!

Уши к голове несчастный конь прижал,

Весь от головы и до хвоста дрожал,

Ноги он своих мучителей кусал.

Бьют они его, чтоб смирно он лежал.

Мало им гвоздей — пустили в ход кинжал!

Мучили они его нещадно так,

Думали притом они злорадно так:

«Получил урок хороший Караджан,

Долго будет помнить гору Бабахан!

Если б даже он и разорвал аркан,

Нам бы на байге ничуть он не мешал, —

Далеко б Чибар его не побежал.

Пес-Караджанбек, ты все же оплошал!..»

Знак начать байгу был в это время дан, —

Громко под горою грянул барабан.

Связанным лежит и стонет Караджан.

Без него байги начнется торжество!

Бедный Байчибар — ему-то каково:

Быть во время скачки в путах каково!

Так и остался Караджан с Байчибаром на горе Бабахан. Участники байги тем временем выстроились в ряд — и по данному знаку с места сорвались — и вскачь пустились. А Караджан связанный лежал.

Брошен Караджан — его обида жжет,

Байчибар с ним рядом жалостливо ржет,

Как такой позор батыр переживет?

Кое-как он встал и напряженьем сил

Разорвал аркан, которым связан был.

Снова загорелся в нем батырский пыл,

В нем родник отваги снова забурлил.

Сам освободившись от пут, ноги коню развязал Караджан — и Байчибар встал. Коротко закрутив повод за луку седла, сел Караджан на Байчибара. Конь, однако, на месте стоял — не мог шагу ступить. «Э, зря выехал я на байгу! — подумал огорченный Караджан. — Сколько уж времени прошло, как уехали все мои соперники — как их теперь догнать? Если чей-нибудь конь вперед придет, как взгляну я в лицо другу моему — Алпамышу!»

Стал коня батыр усердней понукать,—

Конь ступить не может, — не только скакать.

Что батыру делать? Тяжко он вздохнул,

Не стерпел — коня по ляжкам он стегнул.

Тут и Байчибар не вытерпел — рванул, —

Во всю ширь тулпарьи крылья развернул:

Было в три аршина каждое крыло,

В три да с половиной каждое крыло!

Если Караджан камчой нанес удар,

Устоит на месте ль этакий тулпар?

Молнией взвился под облака Чибар,

Мчит под облаками седока Чибар,

По небу плывет он, как лебяжий пух.

Караджан глаза открыть боится — ух!

Перехватывает Караджану дух.

Молнией мелькает в небе Байчибар,

Словно бы конем и не был Байчибар.

Кается батыр, что в ход пустил камчу:

«Головой за это, видно, заплачу!

В небесах летать на что мне, силачу?

По степным просторам я скакать хочу,

Только по земле я вряд ли поскачу!

Видно, не вернусь я в тот наземный мир.

Где родился, рос я, Караджан-батыр!

Не вернусь в родные, милые края,

Своего народа не увижу я!

Плачу я, душа терзается моя.

Ой, душой, как видно, этот конь нечист!

Будто силен и статью неказист,

И в походе не был слишком норовист, —

Взвил меня — гляди — как вихрь взвивает лист!

Кружится башка, в ушах не молкнет свист,

Сердце холодеет и в глазах темно.

Что со мною будет, что мне суждено?..»

Страх гнетет батыра и тоска щемит.

Караджан-батыр глаза открыл, глядит —

По лицу земли Чибар уже летит,

Пена с Байчибара падает, как снег!

Сразу же в себя пришел Караджанбек

И по сторонам глядит, как человек, —

Признаков калм

ы

ков не находит взор.

По земле Чибар летит во весь опор,

Мчится по долинам, по подножьям гор;

Чем он дальше скачет, тем сильней задор.

Скачет так, что ног не виден перебор,

И вихрится сзади, словно смерч, песок.

Сделает скачок — на полверсты скачок!

Скачет Караджан в пустыне одинок,

Скачет и всю местность озирает он…

Солнце поднялось — стоит над головой,

Все вперед лихой несется верховой,

Замечает всадников он перед собой, —

Скачут в беспорядке озорной толпой.

У иных, однако, вид совсем плохой:

Этот конь хромает, тот едва живой.

Многие не рады той байге лихой!

Скачет калмык

а

м вдогонку Караджан,

Гикает и свищет громко Караджан.

Обернулись те — пошел переполох:

Караджан за ними — жаль, что не подох!

Все руками машут и кричат они:

— Своего коня напрасно не гони!

Первым все равно прибудет Кокдонан, —

Обогнать его, Караджанбек, не мни,

Своему Чибару зря бока не мни, —

Верное ты наше слово помяни!

Если и доскачешь, зря доскачешь ты, —

Первым Кокальдаш домчится до черты,

Горько от стыда потом заплачешь ты!.. —

Видит Караджан, что их лукав совет, —

Скачет Караджан за всадниками вслед.

Молнией Чибар уносится вперед,

И разбег все больший, больший он берет.

Поотстали все, а Байчибар несет, —

Он один, а их — без одного пятьсот!

Славный Караджан ведет отставшим счет.

Вся толпа калм

ы

ков гикает, орет,

Кадыки выпячивают, кривят рот:

— Это же не конь, ублюдок, он, урод!

Силу эту взял откуда он, урод?

Он же всех обгонит, первым он придет, —

Хоть бы околел, проклятый, не в черед!.. —

И, своих коней стегая, говорят:

— Польза нам от вас какая? — говорят. —

За коней считать вас надо ль? — говорят, —

Жалкие вы клячи, падаль! — говорят, —

Будем из-за вас в большом уроне мы, —

Гордую узбечку провороним мы!..

Караджан камчой опять Чибара бьет,

Скачет напролет он день и ночь вперед,

Чрез овраги скачет, чрез навал камней.

Обогнал Чибар четыреста коней,

Обогнал еще он шестьдесят коней,

Остальные рядом, но и остальным

Тоже не под силу мчаться рядом с ним.

Байчибар летит, как вихрь, неутомим,

Молнией несется по пескам степным.

Вот уже он всех коней опередил,