Альпийская фиалка

Вся композиция рассказа подчинена сказочным сведениям о селе Сабу. Эти сведения заменяют ту часть повествования, которая называется завязкой, однако это не завязка в обычном смысле слова, хотя сказка и заканчивается фразой, подготавливающей драматические события: «В эту ночь не было ни луны, ни звездного света…»

Сказочный мир исчезает, его сменяет мир реальный: «В ту ночь в деревне Сабу юная девушка, одна, стоя перед станком, ткала ковер». Девушка-ковровщица у станка — это также частица сказки. Но сказка рушится, уходит окончательно и бесповоротно. Примчавшиеся из Ирана всадники похищают девушку для сеида. Остается лишь иллюзия сказки. Остается трагедия девушки.

Мощное лирическое чувство, которым окрашены рассказы Бакунца, вводило в заблуждение некоторых исследователей, утверждавших, что для Бакунца не характерен принцип широкого эпического обобщения, что ему чужда эпическая стилистика и потому все явления действительности он окрашивает в топа, порожденные его субъективным воображением, не соответствующие реальности вещного, предметного мира.

Однако при внимательном рассмотрении даже самых лирических рассказов Бакунца, таких, как «Альпийская фиалка», «Фазан», «Сабу», «Сын гончара», «Девушка Хонар», нельзя не заметить, что эмоционально-поэтическое настроение этих рассказов создается не в результате ухода от реальной действительности, а, напротив, благодаря предельному приближению к ней, доскональному знанию жизни.

Бакунц до такой степени виртуозно воспроизводит живую жизнь в метком, единственно возможном, чудесно найденном слове (рефрены, неожиданные эпитеты, внешне возвышенная и торжественная, но по внутреннему строю естественная интонация), что его скрупулезное исследование жизненного явления или факта и его живописная фраза создают впечатление своеобразной импрессионистичности письма. В действительности же бакунцевская манера воспроизведения жизненного явления полностью соответствует эпической стилистике подлинно реалистической прозы, а лирическая струя в его рассказах является, так сказать, спутником их эпического начала. Бакунц — один из самых значительных мастеров слова в армянской литературе. По остроте чувства «эстетического содержания» слова, по умению показать в тексте все грани этого слова, передать все его смысловые оттенки, по несравненной способности открывать в родном языке всю поэтическую стихию его лексики, а в слове — всю его силу и красоту Бакунц стоит в первых рядах армянской литературы.

Он чувствует себя властелином в мире слов, извлекая из сокровищницы народной речи живой словесный материал, постигая его внутренний смысл.

Слово для Бакунца — это и мысль, и эмоция, и истина. Такое ощущение триединства — мысль, эмоция, истина — дает писателю возможность воспроизводить в слове реальное явление и в его конкретном, и в символическом значении, в его эмоциональном восприятии. Именно благодаря этому эпически повествовательный стиль в рассказах Бакунца обретает черты лирического потока, как бы раздвигаются границы повествования, которое уже обретает и глубокое психологическое, и философское звучание, и силу обобщения.

Бакунц почти физически ощущает слово — точнее говоря, предмет или явление, выраженные в слове. Он пользуется словом не созерцательно, не умозрительно и не в силу привычки. У К. Чуковского есть выражение «народный эстетический вкус». Эти слова можно отнести к Бакунцу, обладающему народным эстетическим вкусом, которым, собственно, и обусловлены выразительные средства его прозы — бесспорна народная основа его сравнений, эпитетов, метафор, естественности и непосредственности словесного образа.

Бакунц принес в армянскую литературу совершенно новое восприятие мира, природы, жизни. Когда думаешь о его роли и значении в армянской литературе, невольно возникают аналогии в мировом литературном процессе и на память приходят высокие образцы мировой литературы. Стоит вспомнить, с каким вдохновением говорит он о вечных нитях, связывающих человека с природой, чтобы увидеть и почувствовать непосредственность его мироощущения, которая сродни «Песне о Гайавате» и божественному духу великого Пана.

Истоком мироощущения Бакунца, чистым светом его творчества является история Армении, ее «солнце и иней» — вековая сокровищница мыслей и переживаний армянского народа.

Вечная в своем безмолвии родная земля одарила Бакунца великим талантом, дала ему свою сказку, сделала причастным к своей философии.

Сурен АГАБАБЯН

INFO