Алракцитовое сердце. Том II

— Ну, Джебу, например, все равно: он мудрец. — Голем криво усмехнулся. — Но, ты прав — он исключение из правила. А Влад… Мрак! Еще недавно мы с Владом пили, почти как с тобой сейчас, а теперь я слышу, что он умер и стал частью истории; если эта история лучше, чем была его всамделишняя жизнь, — я рад, и это хороший повод выпить без него… Забери все это мрак! — Голем встряхнул пустой кувшин над стаканом, будто надеялся, что от этого будет толк, и, выругавшись, запустил в стену, где тот рассыпался на десятки осколков. — Если трактирщик будет и дальше так нерасторопен, я все-таки убью его.

— Ты рассказывал про Влада Бервена, — осторожно напомнил Деян. О том, что в другом кувшине еще оставалось «вино», он напоминать не стал, но об этом Голем вспомнил и сам.

— Про Влада… Да нечего о нем рассказывать. И вспоминать нечего. Лучше вот что… — Вылив остатки вина в стакан, Голем, к удивлению Деяна, отставил выпивку в сторону, чтобы взять пустую, принадлежавшую когда-то Владу Бервену флягу и сжать между ладонями.

Несколько мгновений он просидел так в полной неподвижности, словно уснув с открытыми глазами, но во всей позе его угадывалось огромное напряжение; затем с присвистом выдохнул и подбросил флягу перед собой. Снова раздался звук, будто что-то лопнуло в воздухе, и фляга повисла, окруженная золотой сферой.

Изумленный Деян поперхнулся пивом.

— Но Ритшоф и Бервен говорили: кроме владельца, никто не может так…

— Никто, — сказал Голем, ухмыльнувшись, — кроме того, кто придумал и сделал эти дурацкие вещицы. Угадай с одного раза, Деян, кто это был?

— Ты?

— В яблочко! — Голем взял стакан с вином и, сделав глоток, откинулся в кресле. — Ну-ка, познакомься.

— То есть… — Деян осекся, когда окруженная сферой фляга, покачиваясь, подплыла к нему. После короткого замешательства он протянул руку. Сфера то приближалась, едва касаясь пальцев, то отдалялась вновь, то снова приближалась и подныривала под ладонь. Касание было ни на что не похожим, сухим и теплым. — Рибен, она… оно… оно что, живое?!

— Как, скажи на милость, фляжка может быть живой? — Голем раздраженно дернул плечом. — И что это была бы за жизнь… Конечно, нет, Деян: она не мыслит, как человек, не нуждается в пище, как животное, не имеет никаких природных стремлений. Но в ней заключена малая — совсем малая — крупица души, что позволяет ей устанавливать с хозяином подобие чувственной связи. Всего я создал двадцать таких фляг: мне казалось это забавным… Влад дурно обращался с ней, а ты, кажется, ей нравишься. Теперь возьми ее!

В голосе чародея прозвучал приказ огромной силы; прежде, чем разум полностью осознал происходящее и возможную опасность, Деян подчинился и погрузил руку глубоко в сферу. Воздух в ней на миг сделался очень горячим, тогда как металл фляжки на ощупь показался ледяным; символы вспыхнули и погасли. Сфера исчезла: в последний момент Деян успел сжать пальцы и не дал фляге упасть на стол.

— Отлично. Я и не сомневался. — Голем кивнул с удовлетворенным видом. — Теперь, чтобы печать появилась, тебе достаточно мысленно позвать ее… Ну, не начинай! — Он отмахнулся от Деяна, который даже не успел рта раскрыть. — Я не забыл, как ты относишься к чарам. И уж тем паче не пытаюсь связать тебя с Кругом. Но мне Владово имущество не нужно, а тебе печать может пригодиться, чтоб произвести нужное впечатление на какого-нибудь восторженного дурака вроде юного Бервена. Но в остальном это всего-навсего обычная фляжка. Хорошая, прочная. Подарок — ну, или плата за помощь от старого подлеца-колдуна, по чьей блажи тебе пришлось оставить дом: называй, как тебе больше нравится… Хочешь — воду в нее наливай или вино, хочешь — продай какому-нибудь собирателю редкостей: стоимость ее по нынешним временам наверняка велика. Пусть она принесет тебе больше счастья, чем предыдущему хозяину.

При том, что Бервен-старший когда-то выпил из нее смертельное зелье, пожелание было весьма кстати.

— Ну ты даешь… — растерянно сказал Деян, разглядывая фляжку. Она была чуть меньше ладони и весила больше, чем казалось на вид.

А вместо герба со скрещенными мечами и коронованным волком серебристый металл теперь украшала цапля, держащая в поджатой лапе ветку.

Рисунок был небрежен — и все же вполне четок.

— Откуда ты узнал?! — спросил Деян. — Все-таки читаешь мысли?

— Твоя подруга рассказала.

— С чего бы Эльме говорить с тобой о нашем с ней детстве?!

— Понятия не имею. — Голем пожал плечами. — Может быть, оттого, что я немного рассказал ей о своем. Нужно было чем-то занять время до утра, пока приживалась твоя ступня.

— Да уж… Чего только не узнаешь. — Деян покачал головой и сунул флягу в карман куртки. Сперва он намеревался отказаться, но переменил решение: было в этой странной вещице что-то притягательное.