«Альта» против «Барбароссы» (Дело №...)

«Альта» была недовольна Герхардом Кегелем. Она винила только его в отсутствии связи с Центром. Когда Герхард Кегель и все немецкие дипломаты после 22 июня покидали советскую столицу, на одной из железнодорожных станций к нему подошел представитель советской разведки. Их встреча длилась всего несколько секунд, и за это время он сообщил Кегелю пароль и отзыв, которые должны были обеспечить контакт «Альты» с радистом в Берлине. Этот человек должен был работать под ее руководством. Должен был. Но не работает. Кегель запомнил имя и фамилию этого радиста – Курт Шульце, запомнил и его берлинский адрес. Но забыл самое главное – пароль, без которого рассчитывать на установление контакта с Куртом Шульце было бесполезно: любая попытка будет воспринята радистом как гестаповская провокация. В разведке есть законы, которые никто и никогда не имеет права нарушать. Один из них – «правило пароля». Оно священно. Без точного пароля ни один разведчик не сможет установить связь с другим сотрудником или агентом разведки.

Герхард Кегель понимал, что совершил серьезную ошибку, и был удручен своей неудачей. Впервые за много лет сотрудничества с советской разведкой он допустил такой промах. В самых трудных условиях он всегда находил выход из положения, добывал необходимые сведения и своевременно передавал их «Арбину» в Варшаве, Петрову в Москве и «Альте» в Берлине. Начиная с марта 1941 года Герхард Кегель систематически добывал сведения о подготовке Германии к войне против СССР. 27 марта он передал Петрову (К. Б. Леонтьеву) сведения, что война Германии против СССР намечена на весну 1941 года. В донесении говорилось: «Если Германия в ближайшее время не достигнет решительной победы над Англией, то выступит против СССР для захвата Украины». «ХВЦ» был одним из первых источников советской военной разведки, который указал, что нападение Германии на СССР произойдет в июне 1941 года.

В апреле Г. Кегель смог узнать от посла Шуленбурга, что «война Германии против СССР намечена на период между 1 мая и 15 июня 1941 года». Тогда он докладывал Петрову, что «в связи с событиями на Балканах срок выступления перенесен на 15 июня 1941 года». В дальнейшем Кегель сообщал, что в берлинских кругах считают, что «Красную Армию легко разбить, так как она сконцентрировала основные силы в центральной части фронта. Немцы собираются вбить несколько клиньев на юге и на севере...»

Прибыв в Берлин в июле 1942 года, Герхард Кегель на первой же встрече с «Альтой» рассказал ей, что все имевшиеся у него сведения передавал в Москве Рудольфу Гернштадту и советскому разведчику, имя которого он ей не назвал.

Теперь «Альта» вспомнила этот разговор с Кегелем и пришла к окончательному выводу, что Герхард не мог стать причиной ее ареста – слишком опытен и осторожен он был, чтобы попасть в поле зрения немецкой контрразведки. «Альта» простила Герхарду то, что он забыл пароль к радисту Курту Шульце. Условия, в которых разведчик Петров, профессиональный работник военной разведки, сообщил его Кегелю, были экстремальными. «Альта» не имела профессиональной разведывательной подготовки, но понимала, что Центр должен был передать Кегелю условия связи с радистом значительно раньше, а не в последний момент, догоняя уходящий в Германию поезд. Такая возможность у Центра была, когда Кегель свободно выходил из германского посольства в Москве и встречался с К. Леонтьевым.

Придя к заключению, что гестапо не могло через Кегеля узнать о ее связях с советской разведкой, «Альта» вычеркнула из своей памяти имя Герхарда, чтобы во время допросов случайно не проговориться.

Оставался только один путь, который мог привести агентов гестапо в ее дом 12 сентября 1942 года. Гестаповцы могли узнать о ее связях с советской разведкой только в том случае, если в их руки попал представитель Центра, советский разведчик, который прибыл из Москвы для установления связи с ее группой. «Москва должна была направить в Берлин своего курьера», – пришла она к окончательному выводу. «Может быть, в Берлин приехал Рудольф Гернштадт? – думала она. – Рудольф всегда был готов на отважный поступок...»

Был ли «Арбин» в качестве курьера направлен в столицу Германии, или в Берлин прибыл другой человек, сейчас это не имело особого значения. В гестапо все узники одинаковы. Но если бы «Арбин» попал в руки гестаповцев, он бы никогда не выдал ее, в этом Ильзе была уверена. Значит, думала она, из Москвы в Берлин прибыл другой человек. Но почему именно из Москвы? Курьер мог прибыть из любого другого города, из любой страны, не только из России. Одним словом, только этот человек из Центра, если он попал в руки гестаповцев, мог быть источником сведений о том, что Ильзе Штёбе тайно участвовала в борьбе против фашистского режима в Германии. Об этом ей на каждом допросе твердил криминальный комиссар Хабеккер. Он постоянно говорил о том, что она является агентом НКВД, что она совершила большую ошибку, не заявив в гестапо о том, что НКВД завербовал ее.