Алтайское солнце

И все начинали хохотать, а Женька громче всех. Но иногда вдруг мальчику делалось грустно. Солнце освещало степь каким-то белым, холодным светом, природа казалась опустевшей. Уже никаких сомнений не оставалось в том, что скоро, очень скоро наступит зима.

Невдалеке от дороги все увидели трактор. Окружённый пылью, трактор пахал целину. На бурой степи словно бы расстелен был большой чёрный лоскут вспаханной земли.

Дядя Гриша посигналил, все пассажиры в кузове замахали руками.

— Привет Медведеву, привет! — крикнул Павел Бородин, обнажая свои белые, как бы сточенные зубы.

Женька обрадовался, словно не Медведев сидел в кабине трактора, а отец или какой-нибудь близкий Женькин друг.

— Знаешь Медведева? — спросил мальчик, толкая в бок Веру. — Это он первую борозду провёл!

— Конечно, знаю! — крикнула в ответ Вера, стараясь перекричать гул мотора и свист встречного ветра.

Наконец приехали. Грузовик остановился в ложбинке возле железной бочки, где во время уборки хранилось горючее для комбайна. Все выпрыгнули из кузова на землю. И вскоре же все разбрелись по полю.

В ясном осеннем воздухе фигурки людей казались игрушечными.

Дима достал из-за пазухи альбом, карандаш и принялся рисовать.

А Женя, Вера и Мила Ерёмина зашагали по неровному полю туда, где, присев на корточки и заслонив ладонями пламя спички, дядя Гриша пытался поджечь стерню.

И вот жёлтое низкое пламя, иногда невидимое в лучах солнца, побежало по жёлтому полю, оставляя за собой чёрное дымящееся пространство.

Вместе с друзьями Женя медленно шёл поодаль, вглядываясь в огонь, казавшийся таким добрым, ручным, шёлковым. И как-то очень по-домашнему, словно дрова в печке, потрескивала горящая стерня. И всё же Жене неизвестно почему было тревожно, даже страшно — в шуме горящей стерни слышалось громыхание, словно грохочет гром или же какой-то великан трясёт за край огромный кусок кровельного железа.

Погода внезапно, как-то сразу изменилась. Небо вмиг покрылось тучами, сделалось мрачно, холодно. Пламя засветилось в наступившем сумраке. Оно не останавливаясь бежало и бежало вперёд, съедая всё новые и новые пространства жёлтого, скошенного поля.

А ведь только та жёлтая стерня и могла как-то скрасить наступившую вдруг унылую серость.

Женя посмотрел на небо и снова, уже в который раз, убедился в той приятной истине, что, наверное, нет на свете такой огромной тучи, которая может целиком закрыть всё небо над степью. Вдали, у горизонта, по всей окружности неба сияла белёсая полоса чистого неба. Посреди же неба то здесь, то там образовывались в тучах разрывы. В эти разрывы, на глазах меняющие очертания, светилось ярко-синее небо. Оттуда, как из щелей в гигантской крыше, падали на степь лучи солнца, напоминающие свежий тёс.

Голубые просветы и золотые лучи вселяли в душу надежду, и мелкий, холодный дождь, который сыпал и сыпал с неба, не казался таким уж унылым и безысходным.

Мила Ерёмина хлюпала носом и частенько останавливалась, замирала, словно бы у неё не осталось сил двигаться дальше.

— Что с тобой? — спросил Женька, подходя к девочке.

— Ничего, — чуть слышно ответила Мила и поёжилась.

— Чего же ты стоишь?

Девочка с удивлением взглянула на Женю.

— Любуюсь, — тихонько прошептала она. — Здесь очень красиво! Верно?

До сих пор, возможно, Женя и не отдавал себе отчёта в том, почему его так волнует этот осенний день. Ведь мальчик прекрасно понимал: всё, что здесь происходит, — самое обычное сельское дело. Люди убирали урожай и жгут в полях стерню. И делается это вовсе не для красоты. Появится пепел, а пепел — это удобрение. Что же касается игры солнечного света, громыхания пламени, слепого дождя и порывистого ветра, так это нечто постороннее, на что и внимания-то не следует обращать. И вдруг оказывается, Миле Ерёминой тоже нравится этот день, она тоже считает его красивым! Ну конечно же, здесь необыкновенно красиво! И Женька чувствует эту красоту всей душой.

Под вечер, возвращаясь домой, Женька ёжился в кузове грузовика от холода и ветра и думал, что каждый день, даже самый-самый обычный, может запомниться навсегда.

Глава восемнадцатая. ДЕРЕВЕНСКИЙ МАЛЬЧИК

Вдруг раздавался стук в стену, и всем уже было ясно — Пастуховы предупреждают о своём намерении навестить Дроздовых. Николай Сергеевич — он в этот вечерний час лежал на кровати и читал журнал «Радио» — в ответ стучал кулаком в стену и, скинув ноги на пол, начинал засовывать их в домашние тапки. Ольга Георгиевна, сидевшая в уголке на стуле и зашивавшая дырку на Женькиной рубашке, поднималась, складывала шитьё и кричала:

— Ждём-ждём!

Женя уже подобрался к тому месту в книге, где Робинзон Крузо на самодельном плоту перевозит на берег необитаемого острова с потерпевшего крушение корабля разные припасы. Мальчик понимал, что книжка от него никуда не убежит. Можно и завтра почитать. Единственное, что беспокоило Женьку, так это сам Робинзон Крузо, который, если за ним хорошенько не следить, начнёт лениться и перевезёт не так много припасов, как хотелось бы…