Алтарь без божества

Он вспомнил об этой преемственности, о делах молодежи и во время нашей недавней встречи в Москве. Он – депутат Верховного Совета СССР, приезжал на сессию. Был Евгений Федорович весь какой-то торжественный, в праздничном костюме, на лацкане пиджака – звезда Героя Социалистического Труда. Говорил приподнято:

– Мы еще поработаем! Уже замахнулись на 60 центнеров зерна с гектара. Сомневаетесь? Давайте считать…

Я не сомневался. Да и можно ли не верить человеку, не отступившему ни разу в жизни от поставленной цели?

Под городом горьким…

Странно, но с годами Анатолия Михайловича Тужилкина, начальника крупнейшего на Горьковском автозаводе цеха, начало одолевать какое-то душевное смятение. Покидая вечерами свой неистово гремящий и ревущий ремонтно-механичеекий цех, шагая по залитому неоновым светом Октябрьскому проспекту, он вдруг ни с того ни с сего останавливался и задумывался, пристально вглядываясь то в всполохи электросварок, гуляющие под стеклянными крышами заводских корпусов, то в прямоугольные, современнейшей архитектуры многоэтапные коробки домов Соцгорода.

Он любил этот величественный индустриально-городской пейзаж. Любил, потому что сам, своими руками создавал его. Анатолий помнил, как в далекой юности, когда будущий гигант отечественного автомобилестроения еще лежал, свернутый в проектных листах и бумагах, он в числе многих парней и девчат из нижегородских сел и деревень пополнил ряды рабочего класса и им овладел восторг от сознания собственной причастности к великому делу индустриализации доселе тележной и санной Руси.

Но интересно устроен человек! Анатолий Тужилкин, сформировавшийся собственно на заводе, привязавшийся к городу и полюбивший его, хранил в глубине души все-таки память о родной приокской деревеньке. Эта память с годами стала обостряться, особенно после того как Михалыч поддался на уговоры домочадцев и переехал из рабочего поселка, где был у него домовито устроенный, со двором и огородом деревянный особнячок, в благоустроенную городскую квартиру. Ему почему-то казалось, что этим самым он порвал последнюю ниточку, которая связывала его, крестьянского сына, с матушкой-землей. Эта мысль работала в голове начальника цеха подспудно, неясно. И, наверное, поэтому одолевало его душу непонятное беспокойство, похожее вроде бы на смутное чувство вины. Но перед кем? Уж не перед оставленной ли в далекие двадцатые годы лесной деревенькой, в которой родился? Вероятнее всего, так оно и было.

– Будто долг за собой я чувствовал, – рассказывал мне в одну из встреч Анатолий Михайлович. – Поверь, неприятное чувство, – Тужилкин усмехнулся и добавил: – Так бы, может, и переживал я до конца дней своих, если б не это вот дело. Слушай-ка…

Началось все с телефонного звонка, раздавшегося однажды утром в кабинете начальника цеха.

– Кто кто? Иван Кондратьевич Кундик? Председатель колхоза «Заря»?.. Сейчас закажу вам пропуск. – Анатолий Михайлович опустил на рычаг трубку, подумал с удовлетворением: «Однако шустрый, видать, человек этот Кундик. Не успели еще и закрепить наш цех за его хозяйством, а он уже у ворот проходной».

Вообще-то отношение к подшефным у Тужилкина было сдержанным. Как-никак, он являлся начальником цеха и отвечал в первую очередь за свое производство. И потом, он не считал нормальным укоренившийся с некоторых пор стиль шефских отношений, при котором все сводилось к тому, что квалифицированные заводские рабочие и «итэ-эровцы» использовались в деревне в основном как физическая сила – то на уборке картошки, то на погрузке, то еще на чем. «Однако с какой бы это стати Кундик пожаловал к нам? – подумал Тужилкин. – В это время обычно в деревне рабочие руки не требуются».

Председатель «Зари» оказался человеком примерно одного возраста с Михалычем. Но в отличие от него был худощав и очень подвижен. На лацкане поношенного, но тщательно отутюженного серого пиджака у Ивана Кондратьевича поблескивала золотая звезда Героя Социалистического Труда.

Как-то сразу, непринужденно и быстро, инициативу в разговоре взял Кундик. Не прошло и пяти минут, как Анатолий Михайлович понял: этот подшефный не под стать предыдущим, сумеет извлечь для своего хозяйства истинную пользу от дружбы с таким могучим предприятием, как автозавод. Ведь что говорит, что говорит, бес седой! Послушать любо!

– Нам, дорогой Анатолий Михайлович не просто руки ваши нужны, нет. Мы чего от вас ждем? Чтобы вы пришли на село с инженерной смекалкой, подкрепленной индустриальной мощью завода. Нам вот в мастерские кран-балку бы сделать нужно. Для вас это, право, не трудно. Надеюсь, поможете? А уж картошку мы сами переберем и посадим. Идет?

Ничего не мог выставить против такого подхода к делу Анатолий Михайлович. Не мог. И мало того, обрадовался (заговорила, знать, крестьянская кровь), что подобрали ему в парткоме завода такого «лихого» подшефного.

Бригаду из слесарей и сварщиков снарядили в колхоз на той же неделе. А когда ребята возвратились, Тужилкин пригласил их к себе и долго расспрашивал о хозяйстве и людях «Зари».