Алтарь Святовита

Не успел кеч пришвартоваться к причалу, как к нам стали сбегаться люди. Оно и понятно, подобных судов тут еще не видели, тем более что подошли мы под парусом, двигаясь почти против ветра. Как потом выяснилось, местные решили, что их город навестил новый король Эрик, пару месяцев назад взошедший на трон. Виной тому были: красного цвета парус и сверкающая бронза «Марты». Встретившая нас стража до самого конца не могла поверить, что короля с нами нет.

Вскоре все стало на свои места. Оплатив причальную пошлину, команда сошла на берег. Стурлассон с тремя ушкуйниками остался сторожить кеч, встретив земляков, а остальные разбрелись кто куда. Кое-кому не давало покоя наличие монеток в кошельках, а женские взгляды были настолько красноречивы, что, не успев дойти до Домской церкви, я остался один. Соболек повел ребят показывать достопримечательности в виде рынка, а глазеть на творения местных ремесленников мне было не интересно.

«Что ж, посмотрим церковь и узнаем насчет бани», ― решил я.

Domus Dei (Дом Бога) был по-своему красив. С каменным храмом Петра и Павла в Смоленске, конечно, не сравнить, но что можно было ожидать тут? Ровненькие бревенчатые стены, разметенные метлами лужи у входа и попрошайка с деревянной миской в руках в недавно выстиранной монашеской рясе. Завидев, что я направляюсь в его сторону, он шустро поднялся со ступеньки и юркнул в дверь церкви.

Зайдя внутрь, я заметил этого монаха, зажигающего свечи возле алтаря. Просто так, без наличия прихожан, палить воск было не принято. Служитель культа, опознав во мне иноземца, виновато улыбнулся и кивнул головой в сторону емкости для подаяний, поставленной возле массивной каменной чаши на высокой стойке. Поняв его намек, я улыбнулся в ответ и подошел к рекомендованному мне месту. Освященная вода капала с узкого желобка, вделанного в плиту песчаника, украшенного янтарем прямо в вогнутую поверхность чаши, и, видимо, стекала через крохотное отверстие, так как уровень жидкости оставался неизменным. Обмакнув в воду руку, я перекрестился, достал из кошелька «белку» и опустил в миску.

Смотреть больше было не на что. Пожалуй, чаша и плита с янтарем являлись самыми запоминающимися предметами. Не молиться же я пришел. Выйдя из церкви и обойдя ее вокруг, тайно снимая на камеру, я вновь столкнулся с монахом, успевшим за это время погасить свечи и устроиться на ступеньке.

– Святой отец, ― обратился я к нему, ― подскажите, где здесь можно помыться?

– Везде, где есть вода.

М-да, каков вопрос, таков и ответ. Попробуем перефразировать иначе.

– Где мне найти баню?

– У причалов, с правой стороны стоит постоялый двор, там воды нагреют. Только истинный христианин туда не пойдет. ― Монах скривился, видимо, вспомнил что-то нехорошее. ― Постой, а ты откуда такой взялся?

– Из южных земель.

– Понятно тогда, почему ты к освященной воде сразу не подошел. Недавно крестился?

– Да скоро сорок лет минует. Так как насчет бани?

– Знаешь, ты к купцам гардским сходи, попробуй с ними договориться. У них возле озера изба построена, так там они на камни горячие воду льют, в дыму сидят да вениками себя хлещут. Варвары, конечно, но спину я у них себе излечил. Главное, Господа славь не переставая. Каждую субботу мы… ― и замолчал, видимо решив, что и так сказал более чем достаточно.

Монах скромно покрутил между своими ладонями инструмент заработка и, дождавшись желаемого, пробормотал себе под нос пословицу, которую можно было перевести как: не пожалел алтын ― сохранил гривну. Что ж, по мне, так его информация многого не стоила. Переться в сторону, где в мое время размещался Таллинский аэропорт, совсем не улыбалось. Во-первых, одному идти нельзя, надо хотя бы собрать компанию; во-вторых ― искупаться можно и в море, погода еще позволяла. Ну а в-третьих ― возле церковной площади крутился мужичок, шедший за мной от самой пристани. Кто он такой и зачем следит, еще предстояло выяснить.

Поблагодарив монаха, я направился обратно к пристани. Пройдя метров сто скорым шагом, чуть не сшиб женщину с коромыслом на плече, и как назло, с пустыми деревянными ведрами. Кадки покачивались на веревках, прикрепленные к выемкам на концах изогнутой палки, а ехидная ухмылочка тетки вывела меня из себя. Чертыхнувшись шепотом, я поспешил дальше, зато шпионивший мужичок, встретивший ту же тетку, не нашел ничего лучше, как высказать свои мысли по поводу приметы, причем громко. Видимо, лишенная доли внимания женщина только этого и ждала. Красоту оборотов местной речи я не понимал, но судя по темпераменту, с которым шла перепалка, слова и выражения не выбирали, и вскоре кто-то выплеснул помои на улицу, забрызгав ругающихся. Если б на моем затылке были глаза, я бы увидел, как тетка нахлобучила на голову мужичка ведро, когда тот попытался оттолкнуть ее с дороги, прижав свои лапы к роскошной груди женщины, и задержал их немного дольше, чем было необходимо для толчка.

– Лапать он меня собрался, стручок поганый! ― донеслось до меня.