Алтарь Тристана

…Их роман, по словам Ирины, развивался словно по сценарию. Все происходило без бурь и страстей, но оба понимали, что их отношения становятся все более серьезными.

– Через два месяца мы стали мужем и женой. – Остановившись, Ирина пошарила в карманах пальто и достала сигареты. Ее пальцы, когда она закуривала, заметно дрожали. – Поехали на несколько дней в Словению, это было вроде свадебного путешествия… К тому моменту у Ивана все еще было в порядке с визой. Я-то свою визу обновляла, как положено. То есть, выезжала через каждые три месяца по контракту из зоны, работала на Кипре, затем ехала обратно. – Женщина горько улыбнулась: – Судите сами, у меня все складывалось прекрасно, я была востребована, хорошо зарабатывала… И тут на мою голову свалился Иван, со всеми проблемами и неурядицами… Его взяли на три месяца, в сущности, на горячий сезон! Ведь он должен был после уехать, а кого бы он интересовал через три месяца, когда вернется… Кто бы стал его ждать?! Он-то рассчитывал, что покажет себя с отличной стороны и ему оформят рабочую визу, которая позволит жить как человеку, а не как кузнечику. Я тоже на это надеялась.

…По истечении трех месяцев, когда он уже должен был уезжать, Иван так и не получил от театра предложения на постоянную работу. О трудовой визе речь не шла, зато работы по-прежнему было невпроворот. Начальство намеками давало понять, что свои проблемы нужно решать самостоятельно, и вместе с тем хвалило и поощряло Ивана. Нужно было либо оставаться, рассчитывая на лучшее будущее, либо уезжать, и навсегда.

– Иван остался и пропустил срок выезда. Его все уверяли, что можно и нарушить слегка, ничего страшного, рассказывали истории про то, что все так делают… А когда Иван через месяц попытался в аэропорту пройти паспортный контроль, ему просто порвали билет! Пришлось вернуться. Я ахнула, когда увидела его на пороге нашей квартирки.

– Но ведь это было очень давно! – воскликнула Александра. – Два с половиной года назад! Неужели с тех пор ничего не изменилось?!

– Что же могло измениться? – спросила Ирина, кривя губы насмешливо и горько. – Все стало только хуже. И вместе с тем на отсутствие работы Иван пожаловаться не может. Он работает нелегально. У него нет страховки, случись что, лечиться он будет за свой счет. У него могут быть неприятности с иммиграционной полицией. Он давно исчез из всех бумаг, счетов, ведомостей – его как будто совсем нет. Можно все бросить, конечно, уехать в Москву – я уговариваю его не трусить, рискнуть. С его послужным списком он устроится тут во много раз лучше… Можно подумать, мне сладко так жить – врозь с мужем, среди каких-то нелепых подозрений…

– Ирина в сердцах отшвырнула сигарету, зашипевшую в луже у ее ног. – Но Иван сделан из того же теста, что его отец! Как вобьет что в голову, колом оттуда не вышибешь!

– Как же он до сих пор не столкнулся с законом? – недоумевала Александра. – Ведь его давно должны были выслать!

– Представьте, когда работаешь нелегально, нигде не числишься, обладаешь европейской внешностью, получаешь деньги в конверте – попасть на заметку властям довольно трудно. Более того, я вам скажу, никто не стремится его особенно вычислять и высылать. Существуют более острые проблемы.

Художница недоуменно взглянула на собеседницу. Ее мысли были в смятении, но постепенно из этого хаоса выступал скульптурно рельефный, ярко освещенный вопрос.

– Хорошо, – медленно проговорила она. – Иван дорожит своей нынешней работой и не может приехать. Он не пользуется скайпом, и потому отец не может его увидеть. Но он может хотя бы написать отцу письмо? Не по электронной почте – я даже спрашивать не буду, пользуется ли он ею, потому что вашего свекра электронное письмо ни в чем не убедит. Но Иван может просто написать отцу письмо? По старинке, от руки, вложив туда свои фотографии? Что здесь нереального? Старик узнает почерк сына, наверняка у него есть какие-то образцы. И успокоится. Ведь он в невозможно нервном состоянии! – Сделав паузу, но не дождавшись реакции Ирины, смотревшей на нее пристально и напряженно, Александра упавшим голосом добавила: – Я бы в вашей пиковой ситуации так и поступила…

– Ну вот что… – Когда Ирина заговорила, ее застывшее лицо казалось маской. – Я с вами была откровенна, думала, вы поймете. Давать мне советы, как ублажить двоих самодуров, которых никакие аргументы не убеждают, дело почетное, конечно, но пустое. Поэтому давайте больше не будем об этом.

– Мне только казалось, что нужно изменить эту ложную ситуацию, чтобы облегчить последние дни больного человека… – нерешительно ответила Александра. – Наступит время, когда вы пожалеете о своей неуступчивости.

– Я уступала слишком долго! – Высоко вздернув подбородок, Ирина немигающими глазами смотрела на художницу. – И больше я этого делать не намерена!

Отвернувшись, молодая женщина быстро пошла по направлению к своему дому. Александра, не решаясь двинуться, смотрела ей вслед. Ирина шла, как ходят профессиональные танцовщицы, держа спину прямо, уверенно, изящно ставя ноги.